Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Следы борьбы на катере? — спросил он наконец.
— Я пошлю вам по электронной почте кое-какие фотографии. Наш агент снял катер и снаружи, и внутри. Сами увидите — катер в чудовищном беспорядке. Но если вы о том, не было ли обнаружено внутри следов свежей крови, — нет, не было.
— Кобурн оставил там телефон, и он был включен?
— Мы с помощником шерифа Кроуфордом сошлись на том, что Кобурн, скорее всего, сделал это специально.
— Чтобы привлечь всеобщее внимание к катеру, в то время как он движется в противоположном направлении?
— Да, сэр.
Гамильтон нисколько не сомневался, что именно таким и было намерение Кобурна.
— Следы ног? Говорят ли они о том, что миссис Джиллет вытаскивали с катера насильно?
— Нет, сэр. Помощник Кроуфорд уже высказал предположение, что эта женщина не является заложницей, как мы думали вначале.
— Я чувствую, есть еще дополнительная информация?
— Нет никаких признаков того, что она пыталась убежать от Кобурна.
— Как она могла пытаться убежать, рискуя жизнью своего ребенка?
— Да, согласен. Но Кроуфорд указал на то, что у миссис Джиллет явно был доступ к своему мобильному телефону, а она не использовала его, чтобы обратиться с просьбой о помощи.
Все сказанное Томом придавало еще больше правдоподобия информации, полученной от самой вдовы, когда Гамильтон разговаривал с ней по телефону. Презрев закон и порядок, повернувшись спиной к друзьям, которых она знала всю свою жизнь, и даже к свекру, который был для нее чем-то вроде личного цепного пса, Хонор Джиллет объединилась с Ли Кобурном.
— Что насчет следов шин?
— Следы ног привели к следам автомобиля в паре сотен ярдов от катера. С шин уже сняли отпечатки. Это типовая модификация, которой оснащали некоторые «Форды» две тысячи шестого и две тысячи седьмого года выпуска.
— Боже правый! Поиск сужается всего до каких-то нескольких тысяч машин в одной только Луизиане.
— Да, сэр, это огромное количество автомобилей.
— Уверен, что местные уже проверяют информацию об украденных «Фордах».
— Пока никто не заявлял.
— Ничего удивительного. Кобурн наверняка выбирал машину с умом.
— Полиция штата распорядилась, чтобы на дорогах останавливали и проверяли все фургоны тех лет выпуска, — говорил в трубке ван Аллен. — А тем временем мистер Джиллет очень озабочен судьбой своей невестки и внучки. Он приехал сюда прямо с катера и…
— Объясни мне, что он там делал, когда приехали полицейские.
Ван Аллен поделился мнением Кроуфорда о том, что у Дорала Хокинса и Стэна Джиллета есть информатор прямо в полицейском управлении Тамбура.
— Кроуфорд считает, что у них есть свои люди и в конторе шерифа, и в суде. Везде.
— Система старых приятелей, — заметил Гамильтон.
— Да, сэр.
Ван Аллен продолжал описывать состояние Стэна Джиллета.
— Он взбесился, услышав предположение Кроуфорда, что его невестка могла «спутаться» — это его выражение — с Кобурном. И у нас тут закатил сцену. Настаивал на личной встрече со мной, а меня обругал за то, что я «не поставил на место этого выскочку — помощника шерифа». Сказал, что я халатно отношусь к своим обязанностям и что, если убьют его родственниц, их кровь будет на мне. Впрочем, это, — со вздохом произнес Том, — я знаю и без его криков.
Поколебавшись еще несколько секунд, Гамильтон сказал:
— Том, миссис Джиллет и ее дочка действительно в опасности, но исходит она не от Кобурна. Кобурн — наш агент под прикрытием.
После недолгой паузы Том сказал:
— Кроуфорд прямо спросил меня, так ли это. Я ответил отрицательно.
— А почему ему пришла в голову такая мысль?
— Ходят слухи.
Это вызывало тревогу. Такой слух мог зародиться только в офисе Тома ван Аллена в связи со сбором информации, предпринятым вчера самим Гамильтоном. Видимо, его вопросы были не так хорошо замаскированы, как ему казалось. Отложив эти мысли в сторону на какое-то время, Гамильтон выдал Тому информацию по Кобурну:
— Я завербовал его прямо из десанта и тренировал лично. Он один из лучших агентов под прикрытием во всем бюро. Всегда копал глубоко, но еще никогда — так глубоко, как с компанией Сэма Марсета. Он забрал из дома миссис Джиллет и ее дочь, чтобы защитить их. Я говорил с ней вчера по телефону. Кобурн не сделал ничего плохого ни ей, ни ребенку. И не сделает. На этот счет ты можешь больше не беспокоиться, — после паузы Гамильтон продолжал: — А вот чем надо беспокоиться, так это об утечке информации из твоего офиса.
На этот раз ван Аллен молчал довольно долго, но Гамильтон чувствовал, как все кипит у его собеседника внутри. Когда Том наконец заговорил, голос его дрожал от гнева:
— Почему вы сознательно ввели меня в заблуждение по поводу Кобурна?
— Потому что его миссия была сверхсекретной. Прежде чем сказать, кто он, я должен был понять, как его воспринимают.
— Вы выставили меня дураком.
— Нет, я…
— А как еще назвать такие чудовищные манипуляции?
— Тактикой, Том, — Гамильтон тоже повысил голос. — У вас там творится какое-то дерьмо. А от коррупции никто не застрахован.
— Дерьмовый ответ.
— Что делать, у нас дерьмовая работа. Чтобы делать ее хорошо, нельзя доверять никому.
— Если вы не доверяли мне, то почему назначили меня на эту работу? Или именно поэтому? Потому что не доверяли?
— Я назначил тебя, потому что ты был — и остаешься — лучшим кандидатом на эту должность.
Ван Аллен горько рассмеялся.
— Что ж, может быть, моя должность позволяет мне поинтересоваться, зачем Ли Кобурна внедрили в компанию Сэма Марсета?
— Эта линия безопасна в плане прослушки?
— А такие линии бывают?
— Хорошее замечание, — довольно холодно произнес Гамильтон.
— Здание перерыли на предмет «жучков» сегодня утром. Все безопасно, насколько это вообще возможно. Так с какой же миссией был послан Кобурн?
Гамильтон посвятил Тома в детали секретной операции.
— Сначала его внедрили, чтобы выявить игроков этого рынка. Но он накопал больше, чем рассчитывал.
— Бухгалтера.
— Да, Бухгалтера. Кобурн говорит, что почти раскопал, кто скрывается за этой кличкой.
— Тогда почему ты не организовал его связь со мной, чтобы он мог передать информацию?
— Я пытался, — признался Гамильтон. — Но Ли не хочет.
— Почему?
— Он хочет завершить то, что начал.