Мы не можем сказать, нужен сегодня этот раздел Закона об избирательных правах или нет; каждая из точек зрения имеет право на существование. Однако в одном мы уверены совершенно точно: мы не можем делать заключений о полезности этого закона лишь на основании той информации, что практически никто не нарушает его. Вполне вероятно, что соответствующие лица продолжали бы соблюдать предусмотренные им запреты, даже если бы они не были прописаны формально.

Проблема, которая была освещена в ходе прений по Закону об избирательных правах, характерна для всей государственной политики. Так ли много законов принимается, продлевается или аннулируется на основе правильно понятой причинно-следственной связи между их влиянием и поведением людей? Мы так часто твердим об опасности непреднамеренных последствий, что эти слова воспринимаются как клише, однако мы практически никогда не говорим, что те или иные действия правительства привели к заранее просчитанным последствиям. Мы знаем, что происходило до вступления в силу закона или правовой нормы, и, вероятно, знаем, что изменилось после этого, но такие знания еще не доказывают, что истинной причиной изменения является закон. Объективно оценить влияние закона в контексте причинно-следственной связи можно только экспериментальным путем. Применительно к Закону об избирательных правах следовало бы отменить раздел 5 для произвольно выбранной группы административно-территориальных образований и в течение определенного времени сравнивать их со всеми остальными субъектами, определяя, сколько дискриминирующих правил проведения выборов принято в каждом случае. Тогда мы получили бы наиболее точные результаты. Если бы между двумя группами были бы выявлены различия в уровне дискриминации, то мы могли бы сделать вывод об определенном влиянии закона[209]. Конечно, это не решило бы проблемы нарушения конституции, но на некоторые вопросы мы не сможем ответить даже с помощью хитроумных экспериментов и анализа данных!

Склонность умалчивать об альтернативных способах достижения результата ради цельного повествования свойственна многим популярным книгам для деловых людей[210]. Почти в каждой книге, где раскрываются ключевые факторы успеха компании, от «В поисках совершенства» до «От хорошего к великому», авторы допускают одну и ту же ошибку: они отбирают только те компании, которые достигли высоких результатов, а затем анализируют их деятельность. Но при этом они не пытаются выяснить, а не придерживались ли такого же образа действий компании, потерпевшие неудачу. В бестселлере Малкольма Гладуэлла «Переломный момент» рассказывается, как фортуна удивительным образом повернулась лицом к производителю старомодной обуви Hush Puppies. Его туфли неожиданно стали последним писком моды. По мнению Гладуэлла, успех Hush Puppies объясняется тем, что его продукция была замечена представителями модной субкультуры, которые привлекли всеобщее внимание к этой торговой марке и породили на нее настоящий ажиотаж. Автор справедливо отмечает, что на обувь Hush Puppies царил ажиотаж. Однако заключение, что именно он стал причиной успеха, сделано задним числом, а не выведено путем эксперимента. В действительности нет никаких данных, которые бы ясно указывали на связь между ажиотажем и успехом компании. Чтобы установить даже простой факт зависимости, не говоря уж о причинно-следственной связи, нам нужно было выяснить, сколько других компаний похожего типа добивались стремительного взлета без какого-либо ажиотажа, а сколько компаний создавали подобный ажиотаж, но не смогли преуспеть. Только тогда мы можем строить предположения о том, является ли ажиотаж причиной успеха, или речь идет об обратной связи (сам успех привел к ажиотажу), или же одновременно действуют обе зависимости, образуя «добродетельный» цикл.

Рассмотрим последнее заблуждение, которое связано со склонностью превращать хронологию в причинно-следственную связь. Мы воспринимаем последовательность событий как протяженный во времени процесс, когда одно событие порождает другое. Поэтому нам сложно понять, что практически во всех случаях один и тот же результат можно объяснить несколькими взаимосвязанными причинами или факторами. Последовательное течение времени побуждает людей действовать так, словно бы любое сложное решение или событие имело лишь одну-единственную причину. Мы высмеиваем сторонников теорий заговора за то, что они мыслят подобным образом, но эти люди лишь подвержены крайним формам причинно-следственной иллюзии — иллюзии, которая в той или степени влияет на каждого из нас. Вот несколько заявлений, сделанных Крисом Мэтью, ведущим информационной программы «Хардбол» на канале MSNBC, по поводу причин вторжения США в Ирак в 2003 году.

• «Что же является поводом для начала этой войны?» (4 февраля 2003 года)

• «Меня интересует, являются ли события 11 сентября причиной, ведь многие люди считают эту войну воздаянием». (6 февраля 2003 года)

• «Вы полагаете, что причиной этой войны стало оружие массового поражения?» (24 октября 2003 года)

• «…Явно не желание сделать Ирак лучше стало причиной нашей войны с ним. Мы просто хотим убить плохих парней». (31 октября 2003 года)

• «Президент Буш заявил, что стремится установить демократию на всем Ближнем Востоке. Но разве это настоящая причина войны в Ираке?» (7 ноября 2003 года)

• «Как вы считаете, зачем мы вторглись в Ирак? Хотелось бы услышать от вас истинную причину, а не то, в чем нас пытаются убедить официальные лица». (9 октября 2006 года)

• «Эту войну, о которой они ничуть не сожалеют, они начали по своей собственной причине. Она никогда не имела ничего общего с той официальной причиной, которой они пытались оправдать войну в наших глазах». (29 января 2009 года)

Курсив, которым выделены отдельные слова в каждом заявлении, показывает, насколько уверен автор в своем предположении, что война вызвана одним-единственным мотивом, причиной или фактором. Человек, принимавший решение (в данном случае высокопоставленное лицо), также мог считать, что он руководствуется лишь одной причиной. Конечно, в действительности любое сложное решение основано на нескольких причинах столь же сложных, как и оно само. В данном случае Мэтью, пытаясь найти одну истинную причину, перебирает целый ряд возможных вариантов: чаще всего упоминается оружие массового поражения, поддержка Ираком террористических организаций, деспотизм Саддама Хусейна и установление демократии в арабских странах как стратегическая цель. И все это неразрывно связано с событиями 11 сентября 2001 года, которые заставили более серьезно относиться к возможностям противников, способных атаковать США на его собственной территории. Если бы одной или нескольких таких предпосылок не было, то война могла бы и не начаться. Однако нельзя выделять лишь одну из предпосылок, выдавая ее за несомненный факт, и утверждать, что именно она стала причиной вторжения[211].