Лютер быстро опустил концы магнита к моей ноге.

Они притянулись к припою.

Кайт улыбнулся, демонстрируя отвратительные бурые зубы.

– Итак, – осведомился он, – сможешь угадать, что случится дальше?

Вайолет

Ви стояла в еще одном заводском помещении, на этот раз без окон, хотя они здесь были не нужны. Откуда-то сверху светили шарообразные лампы, заливая бетонный пол и причудливую разнообразную технику, заполнявшую помещение, ослепительным сиянием.

Носком теннисной туфли ударив сверху по доводчику, она сшибла его и оставила дверь открытой.

Ви чувствовала, что нечто почти материальное удерживает ее от дальнейшего движения вперед, но переборола предчувствие и пошла, крепче сжав нож в руке.

Прикасаясь к холодному металлу и застывшей смазке, она думала, что никогда не видела столько машин в одном месте.

Все казалось древним.

Заброшенным.

Гигантские сверла.

Затупленные зубья годами не вращавшихся циркулярных пил.

Массивные станки и расточные фрезы.

Машины, собирающие машины.

Крики становились громче, они разрывали ей сердце; в них было столько боли, что Ви наконец остановилась, упала на колени, зажала уши руками и принялась молиться.

Прошло много времени, прежде чем она снова встала, а когда выпрямилась, воцарилась тишина.

Ви посмотрела через плечо назад – она находилась в ста пятидесяти футах от дверей.

Двинувшись дальше, женщина прошла еще пятьдесят футов, и снова звук остановил ее.

Откуда-то доносился жалобный, беспомощный плач ее сына.

– Макс! – закричала Ви, оборачиваясь.

Через ряды прессов для формовки колес она пошла на плач, звучавший все громче.

– Макс, я иду!

Ребенок надрывно кричал, но на сердце стало легче, потому что сын был жив.

У дальней стенки располагался вертикальный фрезерный станок высотой в двадцать футов; похоже, что плач Макса доносился откуда-то сверху.

Ви подошла к основанию станка, залезла на столешницу, ухватилась за хобот и напряглась, подтягивая тело вверх. Вставляя мыски ног во фрезу, она забралась наверх машины; теперь крики сына били ей прямо в уши.

Ви вытерла пот, заливавший глаза, и всмотрелась в полутьму, отыскивая ребенка.

– Макс! – позвала она. – Макс!

А потом увидела то, от чего ее сердце упало.

В нескольких футах на крышке станка лежал маленький цифровой диктофон. Вайолет подползла, взяла его в руки и уставилась на громкоговоритель, из которого доносился голос ее сына.

Она изо всех сил швырнула диктофон вниз; он упал среди машин и разбился.

В течение трех секунд стояла тишина.

И тут дверь, в которую она вошла, захлопнулась.

Ви посмотрела назад поверх скопления станков и уперлась взглядом в него.

О Боже.

Мужчина с длинными черными волосами стоял перед двойными дверями, и даже издалека Вайолет видела, что он улыбается.

По телу ее ручьями тек пот, в голове плыло, во рту ощущался металлический привкус.

Казалось, они стояли неподвижно целую вечность.

Вайолет слышала, как над головой гудят лампы.

Несмотря на разделявшее их расстояние, она рассмотрела, что монстр одет в черный спортивный костюм и черную обувь. Лицо его, столь бледное, что казалось светящимся, наводило на мысль о каком-то внутреннем источнике свечения.

Лютер отвернулся от нее и протянул руку к чему-то за дверью. Она сощурилась, стараясь рассмотреть, что он делает.

Сначала показалось, что хлопнула еще одна дверь, но одновременно со звуком мигнул и погас первый ряд ламп возле дальней стены помещения. Звук эхом пронесся по цеху, отражаясь от стен.

Затем погас следующий ряд, и еще один, и еще; Ви в ужасе увидела, что лампы над ее головой выключились, и вокруг потемнело, а потом погасли светильники в самом конце помещения, и она оказалась в полной темноте.

Вайолет свесила ноги с крышки станка и спустилась на столешницу.

Оказавшись наконец на полу, она вытянула руки и сделала полный поворот вокруг себя, ощупывая окружающие предметы, чтобы определиться с ориентирами, но в результате добилась только того, что потеряла направление в пространстве.

Абсолютная темнота и внезапная паника ошеломили; она опустилась на колени и поползла по бетону, лужам старой смазки и крысиному помету, пока не ударилась головой о металлический постамент какой-то невидимой машины.

Из глубокой раны на лбу вниз по носу потекла кровь.

Пока что она не видела даже рук, поднесенных к лицу, но, подняв их вверх, коснулась металлической крышки всего в нескольких дюймах над головой. Ее окружали металлические стойки – она ползла под машиной.

Ви услышала, как на другом конце помещения раздалось звяканье, словно столкнулись висящие цепи. Потом послышался звук шагов.

– Вайолет! – услышала она голос из темноты с дальней стороны цеха. – Здесь восемьдесят тысяч квадратных футов площади. Я только что запер за собой дверь. Ты еще можешь пройти через выход с другой стороны, хотя это сомнительно. Слышала, как вопил Энди?

Закрыв глаза, она пыталась сориентироваться и поняла, что у нее практически нет шансов добраться до той стены, не получив серьезной травмы. Надо затаиться. Оставаться на месте. Если не выдать себя звуками, Лютер не найдет ее. Он так же слеп, как и она…

Зажегся свет.

И тут же погас.

Какую-то долю секунды она видела меркнувший негатив окружавших ее машин.

Потом – ничего, отпечаток изображения исчез с сетчатки глаз.

Вверху снова загорелись висящие шары.

В неожиданно ярком сиянии она снова увидела станки.

Темнота.

Остаточные изображения.

Одним из них оказался Лютер, все там же, в дальнем конце цеха; его профиль отпечатался на негативе.

Сначала она приняла их за выстрелы, но это оказались всего лишь звуки рубильников, включавших и отключавших свет; в мигании ламп Ви рассмотрела, что Лютер идет вдоль останков сборочной линии к тому месту, где она затаилась, скорчившись под станком.

Он ее заметил.

Опять тьма.

Неподвижные остаточные изображения.

Звук шагов Лютера, идущего к ней по бетону.

Свет.

Ви вылезла из-под станка и выпрямилась.

Темнота.

Шаги.

Изображение Лютера менее чем в ста футах от нее.