— Ты с ума сошла? Он же из бан… Лиля! — окликнул меня, но я уже не слышала, спеша в сторону Каримовича. Видимо крик Ибрагима привлек его, потому наши глаза на секунду встретились. Темноглазый Максуд прищурился, сжал телефон и… бросился от меня в сторону Васильевского спуска.

Все побежали, и я побежала.

— Легавые! — заорал кто-то в толпе и началась паника.

Уследить за шустрым парнем в одной из сотен одинаковых серых курток — то еще занятие. Но мои глаза выхватывали мелкорослого Абрамова, потому пришлось поднажать. Он от меня, я за ним до самого Москворецкого моста. Ибрагим потерялся где-то среди людей, но мне было не до него. Легкие горели от вдыхания холодного воздуха, кислорода отчаянно не хватало, а в боку закололо. Парень удалялся — затеряться в толпе обычных граждан Москвы плевое дело.

Он выскочил прямо на дорогу. Тут и там раздавались звуки клаксонов. Но я почти их не слышала, кроме собственного дыхание. Максуд оглянулся, столкнувшись с переходящей дорогу женщиной и упал, зацепив ее пакет.

— Ты что творишь, псих! Понаехали тут! — завопила она, но это дало мне время. Сократив расстояние между нами, я прыгнула на поднимающегося парня, выдохнув:

— А ну стой, именем журналистского закона!

— Убери от меня руки, дура! — возопил мой пленник, пытаясь меня сбросить.

На радость, туристов и простых граждан, мы вцепились друг в друга у самого бортика моста, об который он меня ударил, отступив в борьбе назад. Машины тормозили с визгом, шум, паника и чей-то отчаянный крик. В следующий момент мир вокруг закрутился, а я почувствовала еще один удар о бортик. Короткий полет, который показался мне секундным. Я даже толком испугаться не успела прежде, чем ледяная вода Москвы-реки поглотила нас с Максудом с головой.

Поймала, блин, преступника.

Амир

Мне никогда не нравились больницы. Один только вид светлых стен и удушливый запах лекарств нагонял тоску. Сейчас, разглядывая стенд с очередными вырезками из статей о борьбе с гриппом и важности вовремя поставленных прививок — ощутил уныние. Хотя нет, ещё злость. Просто невероятное количество злости на один литр собственной крови, которая закипала до лопающихся пузырьков внутри вен.

Какого черта она полезла в это?

Где были ее мозги?

— Амир Давидович? — ко мне мягко и почти неслышно подкралась медсестра. Огромный плюс частной дорогой клиники: вышколенный персонал, а за деньги можно добиться максимально комфортных условий.

— Только держи себя в руках, — потянула Антонина Васильевна, поднимаясь на ноги одновременно со мной с уютного мягкого кожаного диванчика. Я вижу, как у нее дрожат руки — она тоже волнуется. Мы все волновались. Несколько часов назад отец сказал, что они прилетят при первой же возможности, хоть не было никакой необходимости.

Эта девчонка нас всех вгонит в гроб.

— Я держу себя в руках, — отозвался спокойно, хотя в голове настоящий ураган. Не знаю, чего жажду больше. Придушить эту рыжую или обнять? К первому склоняюсь больше.

— Да-а-а, вижу я, как ты себя держишь, — фыркнула бабушка Магазинчиковой, нахмурив брови и одергивая края своего красного пиджака. — Давай, дыши. И не вздумай на нее орать.

Да не буду я орать, Господи. Почему все решили, что я только это и сделаю?

Администратор у стойки приемного покоя кидает на меня заинтересованный взгляд, но мне наплевать. Поднимаюсь и даю двум охранникам команду дождаться меня тут, на первом этаже частной клиники Федотова — хорошего друга отца и прекрасного врача. Чуть дальше боксов для первичного осмотра пациентов находится несколько кабинетов, а ними лифт, ведущий наверх и рядом лестница. Пока медсестра рассказывает о состоянии Лили и объясняет, какие меры были предприняты для экстренной помощи при переохлаждении — я пытаюсь привести в норму нервы.

В ту секунду, когда мне позвонили, я думал, что сойду с ума. Никогда не считал, что способен паниковать в экстренных ситуациях — не сплоховал и тогда. Отдал приказ перенаправить Лилю из районной больницы, куда ее спешно увезла скорая, прямо сюда. Магазинчикову вытащили из воды. Которой она уже успела изрядно нахлебаться, но была еще в сознании. Что случилось с тем парнем — Максудом — неизвестно. Его попросту не нашли: может утонул, а может сбежал. Хотя зимой, даже в незамерзающей Москве-реке убежать куда-то?

Надеюсь эта крыса пошла ко дну. А нет, найду и утоплю сам.

— Ей очень повезло, у Лилии Дмитриевны крепкое здоровье. Мы оставим ее насколько дней под наблюдением, проколем необходимые витамины, — воодушевленно вещала медсестра Алла, как значилось на ее бейдже. Синий костюм и мягкие ботинки дополняют образ блаженного ангела, стремящегося помогать людям. Моей бы дуре она помогла — мозги вставила на место.

— Витамин Д этой балбеске вколите в зад! — ругнулась Антонина Васильевна, недовольно поджав губы. — Чтоб больше не вздумала подобных подвигов исполнять на бис.

— Эм… Думаю это не в моей компетенции, — осторожно отозвалась Алла, бросая в мою сторону настороженный взгляд.

Слежу за цифрами на табло и пытаюсь не думать. Пальцы сами собой сжимаются в кулаки. Нам выдали бахилы на входе и халаты. Именно поэтому, когда оказываемся на нужном этаже — я почти спокоен. Терапевтическое отделение занимает целый этаж. Разделено на две части: по одну сторону одиночные палаты, а по другую различные кабинеты врачей, медсестер, столовая, а также всего того, что необходимо для лечения пациентов. На входе нас встречает тот же ресепшен, вновь берут данные: кто, откуда. К кому пришли. Показываю документы и уже вижу палату Лили, куда нас провожают почти сразу.

Она большая, светлая и просторная. Огромное окно, телевизор напротив кровати, ночник, парочка тумбочек, шкаф и даже отдельная душевая. Сама Лиля бледная, но вполне живая лежит, откинувшись на подушки и улыбается нам.

— Привет, — она чуть потупляет взор, особенно, когда бросает на меня взгляд. Боится, нервничает.

Правильно делаешь, рыбка Дори. Если сейчас хоть попытаешься оспорить, я просто тебя на месте прибью.

— Лилька! — рявкает Антонина Васильевна, бросаясь к внучке. — Ты что, совсем ополоумела?! А если бы Ибрагим с тем парнем, Мишей не успели?! Где твои мозги были, башка ты пустоголовая?

Я молчу, стою в стороне и наблюдаю за тем, как бабушка Лили распекает ее. Магазинчикова кривится. Пытается оправдаться.

— Бабуль, я же не думала, что он через мост сиганет!

Не думала она. Ты вообще иногда думаешь?

Ощущаю, как завожусь вновь, поэтому придвигаюсь к окну и разглядываю парковку. Дворник вычищает выпавший недавно снег. Судя по клумбам вокруг, — она утопает в зелени и цветах летом. Наверное, красивое зрелище.

— Не думала она. Когда ты вообще думаешь? — ворчит Лилина бабушка, пододвигая к себе один из стульев для посетителей. Медсестра извиняется и выходит, предварительно посмотрев капельницу, стоящую у кровати Лили.