Араван кивнул:

— Все это верно, но ведь тогда нам придется оставить лошадей и мулов, которые не поместятся в крохотные суденышки. А они могут нам очень пригодиться, если мы услышим что-нибудь о Стоуке! Вряд ли злодей тоже будет путешествовать по реке.

— Это уж точно, — поддакнул Гвилли, поливая аппетитным соусом очередной кусок хлеба и запихивая его себе в рот.

Друзья провели еще два дня в Араске, от души наслаждаясь выдавшимся отдыхом: спали на мягких постелях, часами плескались в ванне, чем немало удивляли хозяина гостиницы, и отъедались за все те десять дней, которые провели без горячей пищи. Кроме того, они закупили все необходимое для предстоящего пути, в том числе лошадь для Уруса и пони для варорцев. Фэрил тут же заявила, что необходимо придумать им клички. Вскоре сама жизнь подсказала, как назвать скакунов: ту пони, которую нужно было немедленно подковать, дамна нарекла Железное Копытце, а тот, что без всякого труда сшиб перегородку в конюшне, почуяв приближение Уруса, получил имя Буян.

Каждый день друзья внимательно изучали карты Риаты, перебирая все возможные варианты пути в Каэр Пендвир. Главным образом споры вызывало то, из какого порта отплыть в зимнюю резиденцию Верховного Правителя. Араван стоял за Грако на Авагонском море, добраться до которого можно было только через Отвесные горы и хребет Бодориан. Таким образом друзья попали бы в Пеллар, а оттуда кораблем в Каэр Пендвир.

Урус предлагал обогнуть Отвесные горы и из порта Даек на Внутреннем море отправиться к заветному острову через Авагонское море.

Что касается Гвилли, то его давней мечтой было побывать в порту Рондор, любимом городе торговцев и купцов, и он надеялся по пути из Даска заехать туда. Но это продлило бы путь на несколько недель, а такой роскоши друзья позволить себе не могли: ведь хотя Верховный Правитель должен был появиться в своей резиденции только осенью, до его приезда друзьям предстояло еще заручиться поддержкой Королевских стражей. Поэтому баккану пришлось отказаться от мысли посетить Рондор в этот раз.

Для того чтобы пройти маршрутами Аравана и Уруса, требовалось примерно одинаковое время; все же при благоприятном стечении обстоятельств друзья, последовав по пути, предложенному эльфом, имели бы больше шансов выиграть лишнюю неделю-две. По предварительным подсчетам, вся дорога — вместе с переправой на пароме в землю Аралана и путешествием вдоль реки Венн — могла растянуться вплоть до сентября. Однако, если бы удача сопутствовала им, друзья добрались бы до Каэр Пендвира еще в июле.

Вся деревня высыпала на улицу, чтобы проводить своих необычных гостей в дальний путь. Селяне долго стояли и смотрели, как паром, на который погрузились друзья вместе с лошадьми, мулами и пони, скользил по ровной глади реки.

Путники высадились на противоположном берегу реки Венн и продолжили свой путь по суше. Они старались не отходить далеко от реки, ибо так было легче не сбиться с пути. За день друзья проезжали около тридцати миль: пони, родившиеся и выросшие в горах Албана, оказались необычайно выносливыми.

Постепенно становилось все теплее и теплее, и все в природе приветствовало приход новой весны. Буйство красок радовало глаз и заставляло сердце биться сильнее.

Гвилли и Фэрил все чаще подмигивали друг другу и смеялись; Риата тоже нет-нет да и посмотрит на Уруса украдкой — только, как ни странно, каждый раз эльфийка ловила на себе его ответный взгляд.

Через неделю друзья свернули на юго-запад и начали удаляться от реки Венн. Наступил сезон весенних проливных дождей, и наши герои, которые ехали теперь по голой равнине, были отданы во власть стихии. Ни дерева, чтобы спрятаться или соорудить шалаш, ни домов, ни охотничьих стойбищ не было в этом диком краю. Лишь однажды посчастливилось путникам набрести перед закатом солнца на маленькую одинокую ферму, да и там им пришлось ночевать на сеновале, а в конюшне хватило места только лошадям.

— Ничего, — сказал Гвилли, как будто уговаривая самого себя, — мой Буян все равно терпеть не может конюшен.

В один из пасмурных дней, когда небеса вновь готовы были разразиться ливнем, друзья подъехали к Ландоверской дороге. Этот великий торговый путь был сейчас абсолютно пустынным. Наши герои окинули взглядом тоскливый пейзаж и, не теряя времени, пересекли дорогу, устремившись дальше, к хребту Бодориан и Отвесным горам, за которым лежал порт Грако. Сейчас друзья были на полпути от Малых Трясин до Авагонского моря, но это если по прямой. На самом же деле, учитывая все изгибы выбранного маршрута, до портового города оставалось еще недели две-три хорошей езды.

Постепенно ландшафт изменился. На пути друзей все чаще появлялись заросли кустов, деревья и холмы, с которых теперь уже можно было разглядеть вдалеке силуэты Отвесных гор вдалеке.

Стояли погожие майские деньки. Деревья купались в солнечных лучах, блистая свежей зеленью; легкий ветерок играл их листьями, а птицы пели гимны весне и любви. Однажды друзья столкнулись в лесной глуши с оленем и оленихой и, несмотря на то что не ели мяса уже много дней, не посмели лишить жизни этих благородных животных.

К реке Хана наши герои подошли вечером. Друзья расположились на ночлег у самой воды. Вскоре и вовсе стемнело. Взошла луна, посеребрив речную гладь. Гвилли и Фэрил расположились на берегу и, взявшись за руки, принялись напевать что-то вполголоса на языке твилл.

Риата улыбнулась их тихой радости и посмотрела на Уруса. «Никогда не люби смертного мужчину». Глаза эльфийки невольно наполнились слезами, и она поспешно отошла от костра. Урус с замиранием сердца смотрел ей вслед, до боли сжав кулаки. «Я проклят, на мне лежит Заклятие» — убеждал себя мужчина.

Чувствуя, что все в его голове смешалось, он встал и направился к реке, быстро разделся, обнажив свое красивое, сильное тело, и скользнул в воду. Приятная прохлада отрезвила его, вернула ему утраченное было душевное равновесие. «Это невозможно, ведь на мне лежит Заклятие». Урус вынырнул у противоположного берега. Стоя по пояс в воде, он почувствовал, как земля уходит у него из-под ног, а сердце готово выскочить из груди: перед ним на берегу стояла обнаженная и прекрасная Риата, стройная и женственная, окутанная таинственным ореолом недосягаемости. И эта богиня медленно, как во сне, двинулась ему навстречу. Вот она уже стоит рядом с ним и голосом, дрожащим от волнения, произносит:

— Ви чер ир, Урус. Я люблю тебя. О, как же я тебя люблю!

Забыв обо всех своих страхах и отбросив все раз и навсегда принятые решения, Урус шагнул навстречу эльфийке и нежно обнял ее, прижавшись губами к ее губам. Его долго сдерживаемая страсть разом вырвалась наружу, наполнив все тело сладостной истомой. Сердце Риаты пело от восторга, огонь пронизал все ее существо. Урус, не помня себя от неистовой радости, поднял эльфийку на руки и вынес на берег, покрытый ковром мягкого мха.

Варорцы проснулись от пения птиц при первых лучах солнца. Фэрил потянулась, приподнялась на локте и нежно поцеловала Гвилли в губы. Внезапно она так и застыла от удивления. Немного придя в себя, она толкнула Гвилли в бок, чтобы тот тоже посмотрел на это умилительное зрелище: Риата с Урусом лежали обнявшись и безмятежно спали. Араван сидел на земле, скрестив ноги, подкладывал ветки в костер и не отрываясь смотрел на огонь.