– Не факт! – покачал головою хозяин кабинета. – Тут вполне могли быть и другие источники! Тот же Нистратов – он ведь только после смерти лейтенанта в городе появился – перевелся из Ленинграда. Кто-то же ему в этом помог? Впрочем, это уже не ваше дело, им занимаются другие люди. Продолжайте, товарищ полковник!

Чернов кивнул.

– Пользуясь служебным положением и многочисленными связями, в том числе – и агентурными, Лесник-Форкин мог получать – и получал – самую разнообразную информацию. Частично она передавалась им вору в законе – Колпачному Павлу Семёновичу, кличка «Копчёный». И уже он сообщал её ворам, которые осуществляли налеты на различные объекты. Контакты и взаимоотношения Колпачного и Форкина – тоже тема весьма любопытная, полагаю, что этим вопросом стоит заняться повнимательнее.

Генерал сделал запись в блокноте.

– Разумеется! И не только этими вопросами – тут столько всего попутно повсплывало…

– Собственно, – продолжил тему Чернов, – спецгруппа свою задачу выполнила. Заранее внедрённые в город наши сотрудники в нужный момент, не привлекая местных товарищей, произвели ряд задержаний и помогли нейтрализовать напавшую на спецобъект банду уголовников. Мы были вынуждены пойти на этот шаг, так как до последнего момента не было ясно, откуда именно происходит утечка информации? Теперь, я полагаю, все эти вопросы решены. Операцию можно считать завершённой.

И папка легла на стол генералу.

Хозяин кабинета просмотрел несколько листов, закрыл папку и отложил в сторону.

– Что ж, я доложу руководству. У вас ещё что-то есть?

– Да, Олег Петрович. Полагаю, что в отношении тех сотрудников спецгруппы, которых мы привлекли из мест заключения, можно было бы произвести соответствующие мероприятия…

– Естественно. Я и об этом доложу тоже. А пока… – генерал встал.

Поднялся и Чернов.

– Спасибо вам, товарищ полковник! – протянул руку хозяин кабинета. – Впрочем… я полагаю, вам в этом звании осталось недолго ходить!

– Ну что, Александр Иванович, – Чернов поставил на стол рюмки и достал из портфеля бутылку армянского коньяка, – операция завершена! Вам приказано свернуть все дела и возвращаться к исполнению своих служебных обязанностей. Всем: Сиротину и Барсовой в том числе. Как вы понимаете, все обещания, которые были даны руководством – исполнены.

На стол легла пара погон – два просвета, три звездочки.

– Ваши! Деда Мишу и Тигрицу поздравим вместе – им тоже причитается.

Гальченко посмотрел на погоны, поднял и повертел в руках рюмку.

– А ребята?

– Вот, – на стол легла тонкая папка. – Тут все документы. Уголовные дела на них прекращены, судимость снята, и они полностью оправданы.

– То есть они хоть завтра могут разъехаться по домам?

– Теоретически могут хоть сегодня, пусть только оружие сдадут. Их паспорта – в папке. Там же деньги на обустройство и на первое время. Но… – Чернов поднял свою рюмку. – Тут мне хотелось бы услышать ваше мнение. Имеет ли смысл использовать их как уже сработавшуюся группу и в дальнейшем?

– На мой взгляд – имеет.

– В каком качестве?

– А вот это – уже отдельный разговор. Их ещё подучить бы не мешало…

Звякнуло стекло рюмок.

– И ещё, – Гальченко поставил свою рюмку на стол. – У меня есть личная просьба.

– Слушаю вас.

– Я бы хотел посетить могилу отца. Он умер ещё два года назад и похоронен…

– Я знаю.

– Понятное дело, что во время войны это было нереально… но сейчас…

– Не могу ответить вам прямо сейчас, Александр Иванович. Поймите, я должен доложить об этом руководству. И только с его санкции…

Проводник приподнял ладони.

– Я тоже не вчера родился и всё понимаю. Подожду. Но очень надеюсь…

Звякнули звездочки – он открепил их с погона и опустил в рюмку. Булькнул коньяк.

– А вот теперь – как и положено!

Оперуполномоченный Степаненко спешил на службу. Дел, как впрочем и всегда, было невпроворот, только успевай разгребать. Поэтому задерживаться не стоило: начальство, вечно пребывавшее не в духе, могло вклеить весьма нешуточно.

– Товарищ лейтенант!

Это ещё кто такой? Мужик какой-то незнакомый…

– Слушаю вас.

– Тут такое дело… поговорить с вами хотят…

– Кто? – правая рука привычно нащупала через пиджак рукоятку пистолета.

– Здесь рядом…

Посмотрев в указанную сторону, Степаненко малость успокоился: номера этой машины были ему знакомы. Местное управление МГБ.

Однако какого ещё рожна надобно смежникам? По делу – так могли бы и в гости зайти. Или если уж что-то серьёзное – так и к себе бы вызвали.

– Но у меня мало времени!

– Это недолго, – успокоил эмгэбэшник, указывая на заднюю дверцу.

Сам он, однако, в машину не сел.

А вот место водителя пустовало – стало быть, это он за рулем-то и сидел.

Щелкнул замок двери, и лейтенант опустился на сиденье.

– Здравствуйте, товарищ оперуполномоченный.

Это кто тут у нас? Опаньки…

– Да вы за пистолет-то не хватайтесь, – усмехнулась девушка, демонстрируя раскрытое служебное удостоверение.

«Министерство государственной безопасности, капитан Барсова…»

Охренеть!

– Вот так, лейтенант… Извиниться перед вами хочу. Ведь по моей вине вам выговор влепили, так ведь?

– Ну… было дело… Так какой опер без выговорешника?

– Уважаю! – собеседница усмехнулась. – И хочу реабилитироваться. Вот в этом конверте – крайне интересные записи по городским ворам. Адреса, имена… много чего. Поверьте, выговор с вас снимут быстро!

– Хм! Спасибо! Вот уж не ожидал от вашей конторы…

– Моя – существенно дальше. И намного серьёзнее, вы уж поверьте. Хорошо, что мой непосредственный командир – мужик понимающий, вот и разрешил такую встречу. А так бы вы меня больше никогда и не увидели бы…

– Однако… круто тут у вас всё замешано, – покачал головою лейтенант.

– Жизнь такая… – невесело усмехнулась девушка. – Порою всякое бывает.

Она наклонилась и быстро поцеловала его в щёку.

– А вот это – уже лично от меня!

Щелчок двери, рокот мотора – и Степаненко остался стоять один на опустевшей улице.

Вот так дела!

Было ли это вовсе?

Но пухлый конверт во внутреннем кармане пиджака появился ведь не сам по себе?