— Что ж, так тому и быть, — сказала Лиза. — Стреляй. Только этим ты ничего не добьешься. Ты ведь уже сказала, что не оставишь меня в живых. Так есть ли у меня резон говорить тебе, где МЭГ, если ты убьешь Эбби?

Повисло долгое молчание. Эбби старалась не шевелиться, пот градом катился по лицу и спине.

— Я не скажу тебе, где МЭГ, пока ты ее не освободишь. Не забывай, мы сестры. Ой, прости, как же я могла забыть!.. — В Лизином голосе зазвучали издевательские нотки. — Испорченное единственное чадушко! Что ты можешь знать о родных братьях и сестрах! Ты даже представить себе не можешь, что означает для нас кровная связь.

Эбби поняла, что задумала сестра: если Конни ее освободит, она сможет добраться до пистолета Кэла.

— Нет, — голос Конни ничего не выражал.

В снова наступившей тишине Эбби пыталась расслышать дыхание Кэла, но слышала только, как стучит кровь у нее в висках. Бешено колотилось сердце.

— Эбби, любимая моя сестричка! — услыхала она ласковый голос. — Прости меня, родная. Не думай, что я тебя не люблю… — голос предательски дрогнул. — Я тебя очень-очень люблю. Ты даже не представляешь, как сильно. Но впереди тупик, из которого нет выхода.

Эбби услышала, как она шумно сглотнула, после чего голос зазвучал уверенно и сильно:

— Стреляй, Кроу! Убей мою сестру!

Конни резко выдернула пистолет изо рта Эбби, и он больно стукнул ее по зубам. Эбби облизала губы — во рту пересохло. Она почувствовала, как Конни снимает с шеи веревку, потом убирает с глаз наволочку. Слепо щурясь, она жадно вдыхала восхитительный холодный воздух.

Она тут же увидела сестру, согнувшуюся от боли возле печки; с мокрого кровавого пятна размером с тарелку капало на джинсы. Она бросила взгляд на Кэла — тот лежал не двигаясь. Она снова заморгала. Руки у него были связаны за спиной. Кажется, когда он упал, ноги были раскинуты в стороны. Но что-то не похоже, чтобы он пришел в сознание — не видно даже, чтобы он дышал.

— Развяжи ее, — потребовала Лиза.

— Это вряд ли возможно, — сказала Конни и почему-то вышла из сторожки.

— Лиза, ты как?

Лиза ответила не сразу.

— Бывало и лучше. — Ее голос дрожал. У Эбби сжалось сердце от того, что сестра пытается еще и шутить.

Эбби снова взглянула на Кэла.

— Очнись, Пегати, а то мы все здесь станем пушечным мясом! Под тобой оружие… Господи, Кэл, очнись!

Ей показалось, что его пальцы шевельнулись. Но может быть, она выдает желаемое за действительное? Снова и снова, напрягаясь всем телом, она пыталась выдернуть кольцо из стены, пока мышцы не начали гореть от бесплодных усилий. Кэл не двигался. Она перестала дергать веревку, едва в сторожку вернулась Конни, волоча за собой канистру с бензином.

У Эбби все внутри упало.

Конни открутила колпачок, подошла к Лизе и начала поливать бензин ей на голову, на плечи, на колени. Лиза закашлялась, хватая ртом воздух и дрыгая ногами.

— Не говори ей, — дернулась она в сторону Эбби. — Обещай. Не говори ей!

Конни отступила на шаг и достала из кармана коробок спичек, вытащила спичку и, высоко подняв руку, приготовилась чиркнуть ею о коробок.

— Теперь твоя очередь, Эбби. Скажи, где МЭГ, или Лиза сгорит заживо. Зрелище не из приятных, но все закончится очень быстро. Она попадет в собственный маленький ад и будет орать, как Томас, когда я бросила горящую спичку в его машину.

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась Эбби.

— Эбби, в твоем распоряжении пять секунд.

— Не говори ей, — продолжала просить Лиза.

— Четыре секунды, три, две…

Эбби пронзил настоящий ужас, когда Конни чиркнула спичкой.

— Стой! Я скажу. Убери спички. Пожалуйста… — взмолилась Эбби и тут же выпалила: — Он под топчаном.

— Не может быть.

— Сама посмотри, — в голосе звучала мольба. — Он в рюкзаке.

Лиза оперлась о печку и тихо зарыдала.

Эбби сверлила взглядом лежавшего Кэла, мысленно взывая к нему: очнись, очнись же!

Конни подхватила рюкзак и вывернула его содержимое на пол рядом с Кэлом. Подняла выпавший оттуда МЭГ, почти с благоговением повернула в руках.

— Наконец, — выдохнула она.

У Эбби перехватило дыхание: она была готова поклясться, что Кэл шевельнул пальцами! Вставай же, кричала она ему беззвучно, встань и пристрели эту суку!

— Эбби, дорогуша, — обратилась к ней Конни, нежно, как котенка, поглаживая металлическую поверхность МЭГ. — Я и не предполагала, каким ты можешь оказаться следопытом. Спасибо, что вывела меня на записи лабораторных испытаний. — И она широко улыбнулась Эбби. — Ни за что бы не догадалась заглянуть в коробку из-под собачьего корма, если бы ты не обронила рядом свою варежку.

Лиза посмотрела на сестру так, что Эбби отвернулась, — это было невыносимо. Из глаз полились слезы, в сердце как будто вонзили нож. Она подвела сестру. Как же она подвела сестру!

С МЭГ под мышкой Конни вышла из сторожки, но затем вернулась и подняла канистру, расплескала бензин по полу, плеснула на топчан. В нос ударил едкий запах, заслезились глаза.

— Ну и кто же среди нас умный? — Конни поставила канистру на пол.

— Конни, пожалуйста, — умоляла Эбби, но тут же осеклась. Кэл дернул плечами, потом руками. Господи, помоги ему! Пусть он пристрелит Конни.

— Представляешь, завтра я буду в Вирджинии. Правда, сначала придется позаботиться о Майкле Флинте. Он, бедолага, ни о чем не подозревает. От него избавиться будет о-о-чень легко — все равно что подстрелить утку на яйцах.

„Кэл! — мысленно вопила Эбби. — Ну помоги же!“

Конни подошла к Лизе, вылила остатки бензина ей на голову, потом вытащила коробок. Эбби с ужасом поняла, что сейчас случится.

Она страшно закричала, видя, как Конни бросает зажженную спичку на колени сестре.

Эбби пришла в себя и поняла, что не переставала кричать.

Потеряла ли она сознание от жуткого потрясения, что сейчас прямо у нее на глазах заживо сгорит сестра, или организм выключился, отказываясь бороться с охватившей ее паникой, но когда она очнулась, топчан горел. Пламя жадно пожирало дерево, подушки; по сторожке плыли клубы густого черного дыма. В кухоньке с треском обвалился буфет, пламя мигом слизнуло занавески на окнах, огонь подпрыгивал к потолку. Воздух был настолько горячим, что ей показалось, будто кожа начинает пузыриться. Пламя подбиралось по ковру к ногам.

Захлебываясь от дыма, она высматривала Лизу, но ее нигде не было.

Не веря собственным глазам, она вдруг увидела, как к ней, повесив голову на грудь, на четвереньках ползет Кэл. Одежда на нем свисала лохмотьями, лицо было в крови и золе. В руке он сжимал нож.