К тому же у него не было ни малейшего желания участвовать во все более очевидном стремлении американских политиков к перераспределению богатства.

Питерс повернулся и прошел к лестнице, которая вела к пассажирским каютам. Ветер бросал в лицо соленые брызги, принося заодно запах выпечки из переполненной пиццерии, единственного на пароме места, где можно было поесть. Он спустился по стальным ступенькам и вошел.

Грибная с артишоками или сырная? Недолго поколебавшись, Джейсон взял по порции каждой и направился к одному из десятка маленьких столиков, половина которых уже была занята. Он едва взялся за сырную пиццу, когда взгляд упал на оставленную на соседнем столике «Лондон таймс». Оглянувшись и убедившись, что газета действительно никому не нужна, Джейсон подобрал ее и раскрыл.

Обычные заголовки. На первой странице — заметка о конференции по окружающей среде, встрече в Вашингтоне. Цели, конечно, политические. Соглашение по распределению природных ресурсов будет подписано лишь тогда, когда они все иссякнут или их станут производить искусственно. Никто из тех, кому эксплуатация планеты приносит выгоду, добровольно от своих прав не откажется.

Джейсон попробовал вторую пиццу, с артишоками и грибами и уже переворачивал страницу, когда заметил небольшую перепечатку из «Вашингтон пост». В глаза бросилось слово «Хиллвуд». Однажды ему пришлось сопровождать туда Лорин на какой-то благотворительный бал.

Как же он ненавидел такого рода мероприятия!

Балы для больных. Сбор средств для страдающих от рассеянного склероза, финансирование исследований по раку груди, разработке лекарств от всего и вся. Среди участников больше всего честолюбцев, не сумевших пробиться в престижные клубы, женщин, не попавших в высшее столичное общество. Надевая платье за пять тысяч долларов, они отправляются на бал с надеждой встретить кого-то из элиты. Разумеется, никто из них не согласится взяться за отвратительную, грязную работу в приюте для бездомных или в бесплатной столовой, откуда никогда не попадешь в светскую колонку.

В разговоре с женой Джейсон как-то сказал, что из двухсот отданных за билет долларов на благотворительные нужды уйдет в лучшем случае пятьдесят. Почему бы в таком случае, рассуждал он, просто не отдать заинтересованной организации половину стоимости некупленного платья и не пойти в хороший ресторан, предоставив другим карабкаться по социальной лестнице?

Разумеется, Лорин не стала и слушать.

Благотворительности она посвящала по крайней мере один уик-энд в месяц — работала в хосписе, сидела в устроенной под навесом бесплатной юридической консультации, выполняла работу, не ожидая за это никакого публичного признания. Так почему и не поблистать немного?

Джейсон не помнил, чему было посвящено то самое мероприятие. Может быть, предотвращению метеоризма?

Он помнил дом, в котором жила когда-то Марджори Пост. В удалении от улицы, в глубине квартала. Относительно небольшой для тех богатств, которые в нем хранились, но связанный с крупным земельным участком. Полностью отрезать его от мира было бы затруднительно.

Скорее всего, заседания будут проходить в столовой, где его поразил тогда роскошный буфет с пережаренными ростбифами, резиновыми цыплятами, безвкусным салатом. Качество пищи — как обычно, невысокое — отошло на второй план, когда появился этот доктор, имя которого почти сразу же вылетело у Питерса из головы, присосавшийся к нему, как пиявка. Типичный зануда, не способный говорить ни о чем, кроме своих успехов в гольфе и на бирже.

Джейсон познакомил его с Лорин и поспешно ретировался, оставив жену с человеком, пытавшимся тайком заглянуть в декольте ее бального платья. Притащила меня — вот и выкручивайся сама, с тайным злорадством думал он, наблюдая за ее попытками отцепиться от надоеды.

Потом он вышел в сад, где только-только начали распускаться розы. Высокую стеклянную дверь, наверное, нарочно оставили приоткрытой, чтобы гости могли наслаждаться восхитительным цветочным запахом.

Или другими запахами.

Вроде того, на траулере в Беринговом море.

Или в Байе…

Мысль, сидевшая где-то глубоко, вдруг выпрыгнула из подсознания, и все стало абсолютно ясно. Если б он разговаривал с кем-то, то непременно бы онемел.

Джейсон посмотрел на часы. До прибытия еще море времени.

Интересно, можно ли отсюда позвонить на берег?

Попросив об этом, он, несомненно, привлек бы к себе внимание. Но и сидеть сложа руки, своим бездействием позволяя событиям идти своим чередом, он не мог. Надо что-то делать. Надо любой ценой связаться с Мамой.

Но как?

Хиллвуд

4155 Линнеан-авеню

Вашингтон, округ Колумбия

15.30 по ВПВ

Ширли Аткинс была права.

Этим мужчинам совершенно наплевать, наследили они в доме или нет. Болтая на языке, слышать который ей прежде не приходилось, они сначала поработали в саду, а потом протопали в ванную — прямо по китайскому ковру и даже не вытерев грязные ботинки. Мистер Джимсон никогда бы ничего подобного не допустил, но этому новому, с головой, как пасхальное яйцо, похоже, было наплевать.

Наверное, ему не было дела и до того, что Ширли нашла в серебряном ящичке буфета. Ящик застрял, и ей пришлось потянуть посильнее. В результате все высыпалось на пол: ножи, вилки. И тут оказалось, что в ящике было двойное дно. Аткинс решила, что это тайник, в котором миссис Пост, наверное, хранила какие-то ценности. Например, нож с кривым лезвием и золоченой рукояткой. Говорить новому боссу она ничего не стала, а просто поставила все на место. Как было.

Потом появился еще один. Приехал на старом грузовике, назвался Рассовичем. Те, что в саду, принялись за дело так, как не работали всю неделю. Заторопились. Еще бы, надо же все закончить вовремя, к завтрашнему совещанию.

А на грузовике привезли что-то странное.

Какое-то маленькое, тщедушное растеньице. Безобразное. И никаких цветочков. Кучку камней. Больших, круглых, беловатых и с виду страшно тяжелых. А потом оказалось, что нет. Один из рабочих поднял камень и спокойно понес в сад, туда, где они сажали те чудные кустики.

Ширли эти кустики не нравились. Вот розовые кусты — совсем другое дело. Но, с другой стороны, откуда ей что знать? Она же просто уборщица.

Паром Неаполь — Кальяри

То же время

Два куска пиццы, недоеденные, остывали на столе. Позабыв про них, Джейсон наблюдал за стоявшим у двери мужчиной — разговаривая по сотовому, тот еще и курил. Обе руки заняты. Не спуская с него глаз, Питерс прикрылся газетой.

Закончив разговор, мужчина повернулся и сунул телефон в карман куртки. В ту же секунду Джейсон поднялся и, изображая из себя заскучавшего пассажира, двинулся к выходу.