— Мне просто нужно до предела упростить жизнь, — пояснил я. — Упростить жизнь и найти спокойное место, чтобы подумать.

Отец Ллевеллин вновь обратился к чифу:

— Как друг Одда, который знает его лучше, чем я, и как мужчина, которого он, несомненно, уважает, можете вы назвать другую причину, по которой Одд хочет уйти в монастырь?

Чиф Портер ответил после короткой паузы:

— Не знаю, что мы будем без него делать.

— Какую бы помощь ни оказывал вам Одд, чиф, преступления все равно будут совершаться.

— Я не про это, — покачал головой Уайат Портер. — Я хочу сказать… просто не знаю, что мы будем без тебя делать, сынок.

* * *

После смерти Сторми я жил в ее квартире. Сами комнаты значили для меня меньше, чем мебель, предметы украшения интерьера, ее личные вещи. Я не хотел избавляться от ее вещей.

С помощью Терри и Карлы я запаковал вещи Сторми, а Оззи предложил сложить все в пустующей комнате его дома.

В мою предпоследнюю ночь в этой квартире я сидел с Элвисом при свете старого торшера, слушал песни, которые он исполнял в первые пять лет своей карьеры.

Он любил мать больше всего на свете. И в смерти ему больше всего хочется увидеться с ней.

За месяцы до смерти (вы можете прочитать об этом во многих биографиях Элвиса) она волновалась о том, что слава кружит ему голову, что он теряет свой путь.

Потом она умерла, молодой, до того, как он достиг пика своих успехов, и после этого он изменился. Продолжал горевать, но тем не менее забыл совет матери и год за годом только губил свою жизнь, не реализовав и половины заложенного в него таланта.

И к своим сорока годам (биографы это подтвердят) Элвис мучился от того, что недостаточно чтил память матери и ей теперь стыдно за его пристрастие к наркотикам и потакание собственным желаниям.

После смерти в сорок два года он остается в этом мире, потому что боится того самого, чего страстно желает: встречи с Глейдис Пресли. Не любовь этого мира, как мне когда-то казалось, пусть ее и предостаточно, держит его здесь. Он знает, что мать любит его и раскроет ему свои объятья, даже не пожурив, но он сгорает от стыда, потому что сумел стать величайшей звездой этого мира… но не тем человеком, каким она надеялась его увидеть.

В следующем мире она встретит его с радостью, но он чувствует, что недостоин ее компании, поскольку верит: она находится среди святых.

Я изложил ему эту свою версию в предпоследнюю ночь пребывания в квартире Сторми.

Когда закончил, его глаза затуманили слезы, и он надолго закрыл их. Наконец открыл, потянулся ко мне, взял одну мою руку в свои.

Действительно, именно в этом причина его задержки в нашем мире. Моего анализа, однако, недостаточно для того, чтобы убедить Элвиса в беспочвенности его страхов. Иногда он бывает крайне упрямым.

Мое решение покинуть Пико-Мундо, хотя бы на время, привело к ответу еще на один вопрос, связанный с Элвисом. Он обитает в нашем городе не потому, что город чем-то ему дорог, а совсем по другой причине: здесь живу я. Он верит, что со временем я стану тем мостиком, который приведет его домой, к матери.

Следовательно, он хочет сопровождать меня на следующем этапе моего путешествия. Сомневаюсь, что я могу как-то помешать ему в этом, и у меня нет оснований для того, что отвергнуть такого попутчика.

Меня забавляет мысль о том, что Король рок-н-ролла на какое-то время поселится в монастыре. Общество монахов ему, возможно, понравится, и я уверен, что мне такая компания пойдет только на пользу.

Этот вечер, когда я заканчиваю рукопись, будет моим последним вечером в Пико-Мундо, и я проведу его, собрав друзей.

Мне трудно покидать город, в котором я спал все ночи моей жизни. Мне будет недоставать его улиц, звуков, запахов, и я всегда буду помнить загадочную игру света и тени в пустыне.

Но еще труднее оставить здесь друзей. В жизни у меня есть только они. И надежда.

Я не знаю, что еще уготовлено мне в этом мире, но я точно знаю: Сторми ждет меня в следующем, и от этого знания мир этот становится не таким темным, каким бы был без оного.

Несмотря ни на что, я выбрал жизнь. И теперь должен жить.

Индейцы-панаминты из группы шошоноко-манчийских племен никогда не управляли казино в Калифорнии. Если бы им принадлежал развлекательный комплекс «Панаминт», никакая катастрофа с ним не случилась бы и я не написал бы эту историю.

Дин Кунц