Совсем немаловажным является тот факт, что Кеннеди высоко ценят за холодное бесстрашие и искусство политика, которые он проявил в ходе принятия решений на пике кризиса, хотя при этом без особой нужды подверг население страны огромному риску в интересах государства и ради собственного имиджа. Десять лет спустя, в последние дни арабо-израильской войны 1973 года, Генри Киссинджер, в те времена советник президента Никсона по безопасности, объявил боевую готовность ядерного оружия, преследуя цель предупредить русских не вмешиваться в хитроумные дипломатические маневры США, направленные на то, чтобы гарантировать Израилю победу (причем победу ограниченную, чтобы Соединенные Штаты и дальше оставались единовластным хозяином региона). А маневры действительно были хитроумные: Соединенные Штаты и Россия добились прекращения огня, однако Киссинджер тайком проинформировал израильтян, что перемирие можно и не соблюдать. Отсюда и приведение ядерного оружия в полную боеготовность, чтобы отпугнуть русских. Безопасность американцев и в эти дни сохраняла свой обычный статус[446].

Через десять лет администрация Рейгана провела ряд операций, чтобы прощупать средства противовоздушной обороны русских, объявив высокий уровень готовности ядерного оружия и осуществив серию мнимых ударов с моря и с воздуха, чтобы противник их засек. Все эти действия были предприняты в очень напряженный момент: Вашингтон как раз разворачивал в Европе стратегические ракеты «Першинг II», подлетное время которых до Москвы составляло десять минут. Кроме того, президент Рейган выступил со Стратегической оборонной инициативой (известна как программа «Звездных войн»), которую русские посчитали крайне опасной для них. Возникали и другие очаги напряженности.

Россия, в отличие от Соединенных Штатов, была очень уязвима и не раз подвергалась внешней агрессии, поэтому превентивный ядерный удар с ее стороны отнюдь не был мифом.

Открытые недавно архивы демонстрируют, что опасность была даже больше, чем раньше предполагали историки. Из проведенного американской разведкой на высоком уровне исследования, результаты которого были опубликованы в научном труде под названием «Одна из загадок “холодной войны”: 1983 год – угроза войны с Советами», следует, что разведывательные органы США, вероятно, недооценили озабоченность России и угрозу превентивного ядерного удара с ее стороны. Если верить отчету, опубликованному в Journal of Strategic Studies, все эти маневры стали «почти что прелюдией к превентивному удару»[447].

Когда 26 сентября 1983 года система раннего предупреждения Советского Союза сообщила о запуске нескольких межконтинентальных баллистических ракет с баз в Соединенных Штатах, мир висел на волоске: советский военный протокол предписывал нанести в ответ ядерный удар. К счастью, дежурный офицер Станислав Петров идентифицировал предупреждение о ракетном нападении как ложную тревогу и решил не сообщать о нем вышестоящему начальству, за что впоследствии получил выговор по службе. И только благодаря его халатному отношению к долгу мы все еще живы и можем об этом говорить[448].

Для ответственных лиц в администрации Рейгана безопасность населения была не более высоким приоритетом, чем для их предшественников. Так продолжается и по сей день: все стараются не замечать многочисленные ядерные инциденты, нередко ставящие нас на грань катастрофы, о многих из которых в своей пугающей работе «Командуй и контролируй» говорит Эрик Шлоссер[449]. Иными словами, опровергать выводы генерала Батлера очень и очень сложно.

Документы доктрин и военных демаршей периода по окончании «холодной войны» вряд ли могут принести успокоение. Каждый уважающий себя президент просто обязан иметь собственную доктрину. Доктрина Клинтона содержала в себе слоган «Много сторон, когда можем, и одна, когда должны». По признанию Конгресса, фраза «когда должны» имеет более полное объяснение: Соединенным Штатам даровано право прибегать к «использованию военной силы в одностороннем порядке для обеспечения доступа к ключевым рынкам, поставкам энергоносителей и стратегическим ресурсам»[450].

В эпоху правления Клинтона Стратегическое командование провело важное исследование, получившее название «Основы стратегии устрашения в период после “холодной войны”». Оно вышло уже после того, как Клинтон расширил инициированную Джорджем Бушем-старшим программу расширения на восток в нарушение словесных обещаний, данных советскому премьеру Михаилу Горбачеву, отголоски чего ощущаются и сейчас[451]. Предметом исследования стала «роль ядерного оружия после “холодной войны”». Главный вывод сводится к тому, что Соединенные Штаты и дальше должны сохранять за собой право нанести первый удар, причем даже против безъядерных государств. Более того, ядерное оружие всегда надо держать наготове, потому что оно «отбрасывает тень на любой кризис или конфликт». Другими словами, его надо постоянно использовать, точно так же, как человек пользуется пистолетом, когда целится, но не стреляет из него во время ограбления магазина (момент, который постоянно подчеркивает Дэниел Эллсберг). Стратегическое командование пошло дальше и выступило с рекомендацией, в соответствии с которой «составители планов не должны проявлять чрезмерно рационалистичный подход при определении… того, что у противника самое ценное». Возможной целью может стать что угодно. «Обидно представлять себя слишком рациональными и хладнокровными… То, что США могут перестать мыслить рационально и отомстить, если будет нанесен ущерб их жизненно важным интересам, должно стать частью национального имиджа, который мы создаем». Это «выгодно [для нашего стратегического подхода], если нам в потенциале покажется, что некоторые факторы вышли “из-под контроля”». Но ведь таким образом создается постоянная угроза применения ядерного оружия, что представляет собой серьезное нарушение Хартии ООН, если до нее конечно же кому-то есть дело.