Эльфийки смотрели на нас молча. Глаза у них были… Впрочем, у эльфов всегда большие глаза, но на сей раз вместо миндаля в глазные впадины вставили круглые-круглые пуговицы от тролльих штанов. Вот такие большие, да.

Джальтана взвизгнула, ее щеки пошли бурыми пятнами.

— Это не то, что ты… — в который раз уныло начал Шатци, но Джальтана перешла от слов к делу и стукнула братца по голове черенком копья. Шатци не остался в долгу и зарядил Джальтане в глаз (да-да, наш Кодекс запрещает бить женщин, но только до тех пор, пока они сами не распустят руки). Зря он это сделал. Выронив копье, девушка чисто по-женски вкогтилась в рыжие патлы Шатци и выдрала из них приличный клок. Потом они оба упали и откатились в кусты. Тут вступил в игру ваш покорный слуга. Я попытался оттащить Джальтану от Шатци, но получил локтем в грудь. Пришлось отвесить Джальтане могучий шлепок пониже спины, а братцу врезать под ребра пинка. Затем я с натугой расцепил драчунов, держа Шатци за пояс, а Джальтану — за шиворот кожаной туники. Я не особенно высок, но силенки у меня хватает, я все же воспитанник Боевой Арены и лично дедушки Трампа.

Так мы и застыли на краю обрыва на несколько мгновений, с натугой дыша, причем Джальтана и Шатци перебрасывались бранью через мою голову.

Эльфийки молча смотрели на нас, не стесняясь своей обжигающей наготы. В глазах поблескивали красноватые лучи заката. Внезапно я узнал ту самую, «пожилую» женщину, которая сейчас, казалось, сбросила разом тридцать годков. Она что-то сказала остальным. Взгляды всех женщин сошлись на мне, и Фатик Мегарон Джарси почувствовал себя до крайности неуютно. Это были изучающие, пронзительные взгляды, лишенные каких-либо обвинений. Затем взгляды сосредоточились на брате. И были они еще более изучающие. Губы «пожилой» эльфийки что-то неслышно сказали. Последовали кивки. Утвердительные кивки, если только у эльфов кивок и мотание головой не поменяны местами.

У меня промелькнула мысль, что «пожилая» — провидица, или что-то наподобие. Она что-то разглядела во мне и брате, вернее, разглядела повторно, то, что сначала увидела на площади, а теперь это разглядели и остальные.

Разглядели и мне не сказали.

А эльфийки уже смотрели на Джальтану и Шатци.

И взгляды у них были такие же изучающие и долгие.

Тут из кустов за нашими спинами выломился дедуля.

Лицо у него было не сказать, что очень дружелюбное.

В руках он держал мой топор.

* * *

— У-у-у!

— Но, дедушка…

— Ты — старший! Ты — наставник! Ты — виноват!

— Но…

— А я-то думал сделать тебя главой старейшин… Думал, смена растет… Внучек!

— Ладно, я виноват, дедушка, но…

— Эльфикам потребен проводник через долину Харашты. Они сегодня просили тебя. Именно тебя, охламон! А еще я думал с вами Джальтану отправить. Что, думаешь, дедушка старый, сопливый и ничего не видит? Так вот: хрена лысого ты теперь поедешь. У-у-у!

— А кто поедет, дедушка?

— Шатци. И Джальтана. А с тобой я поговорю… утром. Нет, не тому, не тому я отдал свой топор! У-у-у, подсматривать за голыми эльфийками! Позор на весь клан Мегарон! Надо же, и добро бы это придумал твой шалопутный брат!

— Нет, дедушка, это придумал я…

* * *

Утром на главной площади поселка дедушка проводил публичную беседу с Фатиком Мегароном Джарси. Означенный Фатик лежал пузом на не струганой лавке и внимал посвисту ремня с Указующей Бляхой. Кругом толпился народ.

Шатци не преминул завернуть на площадь. Он ехал на головном фургоне эльфов, одетый в традиционный костюм боевых варваров Джарси — безрукавку и набедренную повязку из шкуры барса, кожаный плащ, а рядом, на козлах, сидела счастливая Джальтана. Ее голова с личиком, которое украшал порядочных размеров синяк, лежала на плече Шатци.

Оба взглянули на меня с высоты. Я нашел в себе силы поднять голову и посмотреть на них, пока дедушка делал очередной замах. Жалость в их глазах не умерила мою боль и позор.

Я понадеялся, что это первый и единственный раз, когда я получаю за беспутного брата. Учитель обязан выгораживать своего ученика, особенно в случае, если сам косвенно виноват в том, что случилось. Если его ученик — брутальный варвар — отчаянный трус в душе.

В первый и последний раз.

В первый.

И последний.

Раз.

БОГИ, КАК ЖЕ БЕЗУМНО Я ОШИБАЛСЯ!

* * *

Чудеса случаются и без эльфийской магии.

Через месяц после отъезда Шатци брат Тенезмий обручился с Мэй, а через три — стал клансменом и главным по свинарникам в нашем поселке.

— Пей! — к моим губам поднесли какой-то горячий отвар. Запаха я почти не улавливал, проклятый насморк!

Я выпил в несколько глотков. Отвар горчил. Но он почти мгновенно влил в меня силы. Настолько, что я смог разлепить глаза и даже сесть на жестком топчане.

Здравствуй, тюремная камера. Глухая, без окон, с дыркой для вентиляции на стене и дыркой в полу — для естественных нужд. Из той дыры, что для вентиляции, доносились завывания ветра, шорохи. Неужто пошел дождь? Значит, туча накрыла Талестру. А где же пришелец, что должен явиться вместе с ней?

На маленьком столике горела масляная лампа. Я сощурился, но, пока глаза не привыкли к свету, не сумел рассмотреть того, кто сидел за столом.

Пожилой человек в серой хламиде, что дал мне отвар, взял кружку из моих рук и ушел. Хлопнула дверь. Я остался наедине с человеком, который продолжал неподвижно сидеть за столом.

Руки мои были скованы кандалами, от них к крюку в стене тянулась тяжелая цепь. Очень романтично! Прямо слов нет.

Я закашлялся: жар не унимался, в меня просто влили какой-то отвар, чтобы я сумел подняться. Вот только для чего?

— Фатик, — сказал человек за столом.

Я узнал голос. Это был Кварус Фальтедро, декан Кафедры Духовного просветления Тавматург-Академии Талестры.

— Здравствуй, добрый друг, — сказал я. — Необыкновенно признателен за приглашение. Необыкновенно.

Фальтедро кивнул — молча. Постучал по столу горстью. Вздохнул.

— Почему меня не убили там, на площади? — спросил я, спуская ноги на каменный пол. Ботинки с меня не сняли. Правда, хламиду студента стянули. Но оставили штаны и рубашку. И даже куртку.

— Всему свое время, Фатик. Ты оказался слишком, слишком живуч и пронырлив. Ты действовал вопреки — и победил. Ты меня заинтересовал. Я хочу с тобой немного поговорить. Совсем немного. Онидет сюда. Он уже в пригороде Талестры.

— Туча накрыла город?

— Конечно. Сначала прошел град, затем грянул ливень.