Если бы на этом наше пребывание в храме окончилось, я была бы очень рада, но буквально на выходе нас остановил сухонький пожилой священнослужитель, одетый в хламиду белого цвета.

— Дети мои, я хотел бы поговорить с вами о таинстве брака. Граф, в ситуации с этой женщиной вы поступили очень благородно, пытаясь оградить ее от нападок общества. Но ваш браслет — это очень личный религиозный атрибут, распоряжаться которым стоит очень и очень осторожно. Пресветлый не терпит лжи, даже если вы поступаете из лучших побуждений.

Этьен склонил голову, принимая упрек-предупреждение:

— Я понимаю и готов понести наказание.

На лице священнослужителя появился намек на одобрительную улыбку, но тут он обратился ко мне:

— А вы, прежде чем принимать такие подарки, должны понимать, что в первую очередь подставляете дарителя, ведь если такие вещи совершают просто для обмана, то наказание может быть очень жестким. Вас оправдывает лишь то, что вы в тягости. Но в любом случае первым делом вы должны были прийти в храм и обратиться за помощью к слугам Пресветлого.

Я смиренно опустила голову, слушая эту отповедь. Сейчас любые оправдания могли лишь еще больше всех нас подставить, а потому смирение и еще раз смирение.

Священнослужитель еще минут двадцать рассказывал нам с Этьеном, как мы были неправы, а потом наложил на нас епитимью три дня читать перед сном и утром молитву Пресветлому не менее тридцати раз. Это означало каждый раз тратить на нее как минимум полчаса! Но, судя по всему, мы еще легко отделались. Никогда не была особенно религиозной, но в этом мире магия очень тесно переплелась с религией, к тому же я сама попала сюда очень странным способом, а потому пренебрегать наказанием не собиралась, хотя очень хотелось.

— Господин настоятель, — обратился к нему под конец Этьен, а я подивилась тому, какая, оказывается, важная птица вышла нас вразумлять. — Как объяснить, что браслет все-таки потерялся?

Старик на несколько секунд задумался:

— Я уже думал над этим. Подобные ситуации, конечно, редкость, но случаются, особенно на побережье, где часто соприкасаются с морской водой. Но все же и там это является исключением, а не правилом. И что магия Пресветлого на браслете так быстро истончилась, наводит на мысли о том, что вы, миледи, на какой-то миг умерли.

— То есть... был момент, когда Аника умерла?! — глаза графа расширились, и он перевел на меня обеспокоенный взгляд.

— Это лишь одна из теорий, милорд. Не стоит заострять на ней внимание. Пути Пресветлого неисповедимы, и мы не всегда можем понять его замыслы, — витиевато дал понять священнослужитель, что ни в чем не уверен и ничего точно не знает.

На том мы и попрощались с ним, унося больше вопросов, чем ответов.

— Этьен, — решила я задать ему мучавший меня вопрос, — я ведь потеряла свой браслет. Как тогда мой муж определил, что я жива? Ведь связь между нами была нарушена!

Этьен все еще хмурился, задумавшись о своем, и не сразу отреагировал на мой вопрос:

— Как нашел? Все просто: ты ведь знаешь, что при обряде бракосочетания пара окропляет своей кровью оба браслета, и магия Пресветлого залечивает их раны? — Я кивнула — уже успела кое-что узнать о церковных обрядах этого мира. — Именно благодаря этому

браслеты связывают пару на всю жизнь, — покосившись на меня, добавил: — за редким исключением. Кровь под действием магии и ритуала навсегда впитывается в браслеты, и это позволяет священнослужителям при необходимости определить, жив ли один из супругов.

Я застыла, соображая. А ведь все правильно получается: тело живо и по крови это определили, а вот душа, с которой был заключен брак, в этом теле уже другая, вот связующая магия и пропала!

— Ани, в чем дело? — удивился граф моей резкой остановке.

Я отмерла и вымученно улыбнулась:

— Ничего, Этьен. Просто устала.

Он взял мою руку, поцеловал пальчики и уже привычным движением положил ее на сгиб своего локтя.

— На территории храма есть очень милая беседка. Там можно присесть и передохнуть.

***

На следующий день после нашего переселения пришлось решать и вопрос с Мовельдиком и моей работой. Он встретил нас в оранжереях лично, видимо, Этьен каким-то образом известил его о нашем приезде заранее.

— Миледи, я очень рад, что вам удалось вернуть память и статус, — после приветствий произнес он, грустно глядя мне в глаза.

— Я тоже... — вымучила такую же грустную улыбку.

Радости от своего нового положения я пока ощутить не успела, а вот проблем огребла. Даже думать не хотелось, что будет, когда на горизонте появятся отец и. муж. Но я мысленно отмела все эти соображения.

— .Господин Мовельдик, а как там поживает моя делянка? Надеюсь, мое однодневное отсутствие никак не сказалось на цветах?

— Цветах?

Мужчина был искренне обескуражен. Видимо, никак не ожидал, что я сейчас заведу о них разговор.

На помощь хозяину пришла Карделия, которая все это время стояла за его спиной:

— Конечно, ничего не случилось! Я вчера лично внесла в твой. эээ. ваш журнал все изменения, — женщина, явно чувствовала себя не в своей тарелке — изменение моего статуса произошло слишком резко и неожиданно.

— Господин Мовельдик, госпожа Карделия, давайте пройдем в оранжерею, хочу сама все посмотреть и подпитать некоторые экземпляры магией. Заодно обсудим варианты нашего будущего сотрудничества.

Я улыбнулась и зашагала вперед, увлекая за собой явно опешившую от такого заявления парочку. Мовельдик явно думал, что я приехала попрощаться, и мысли о сотрудничестве даже не витали в его голове.

— Милорд, пока... эээ... миледи пошла в оранжерею, возможно, вы захотите выпить чаю?

— вынырнула будто из-под земли Катиери и вцепилась в руку в графа.

Наша небольшая процессия даже застыла на месте, удивленная ее неожиданным появлением. Она так активно и нарочито улыбалась и строила Этьену глазки, что мне стало за нее неудобно. Казалось, она вот-вот выпрыгнет из своего платья.

К моему удивлению, граф совершенно не растерялся и не поплыл, как сделал бы это Мовельдик. Напротив, он холодно взглянул на красавицу и произнес:

— Извините, я не хочу чаю и был бы вам признателен, если бы отпустили мою руку.

Катиери похлопала глазами, перевела на нас удивленно-возмущенный взгляд, будто не веря, что ее только что так прямолинейно отшили, а потом, зло сверкнув глазами, резко отвернулась и унеслась прочь. Этьен же как ни в чем не бывало подошел ко мне и положил мою руку на сгиб своего локтя:

— Мне кажется, твои цветы уже тебя заждались, — и потянул меня вперед.

Ситуация показалась мне очень неприятной. Понятно, что Этьен был резок, только Катиери ведь не первый раз на него вешалась, а тут вообще перешла все границы. Неудивительно, что он решил ее отшить раз и навсегда. Но все же какой дурой нужно быть, чтобы так откровенно предлагать себя другому мужчине на глазах у Мовельдика, которого она так долго обхаживала! Будто переклинило ее, честное слово!..