– Но райотдел? И воинские склады? И поезд? Настоящий, или липовый? Набитый трупами или с живыми пассажирами? Объясните, как могло случиться…

– Хватит, – резко и громко прервал перебранку «Первый». – Я не хочу выяснять, кто из вас дурнее. Не хочу играть в кошки-мышки. Потому что я не кошка, а вы точно не мышка. Просто поверьте, что то, что произошло, должно было произойти, в ином формате. В каком – не суть важно. Просто поверьте и забудьте! И еще совет – не стоит лезть в дела, сути которых не понимаете. Если в этой стране что-то случается, то, значит, это выгодно этому государству. Вы сделали свое дело – спасибо. Дальше позвольте работать компетентным органам, которые знают больше вас. Всяк сверчок должен знать свой шесток! И не перебираться на чужой. Политика – это не подкидной дурак. И даже не покер.

– А что?

Главный Телохранитель хотел возмутиться, но Хозяин остановил его.

– Хитросплетение и противоборство множества интересов тысяч лиц, властных группировок, Регионов, стран, религиозных концессий, бизнеса. Муть, в которой всяк преследует свои интересы. И все это должно находиться в равновесии, пусть шатком – но равновесии. И здесь любые подпорки допустимы и хороши. Любые!

– А народ?

– Народ… Народ у нас хороший. Но он не способен разобраться во всех этих многоходовках. Не сможет оценить то, что делается для его же блага. Если идти на поводу у народа, то придется всё и сразу раздать всем и каждому и отсверкивать голым задом на весь мир! Потому что каждый человек в этом народонаселении озабочен лишь решением своих, личных проблем. Но никто – общих. Народ-богоносец – это миф. Сказка. Нет народа, есть государство, в котором проживает народ. Точнее, народы. И мы должны заботиться о целостности и процветании государства, а не населения. Пусть даже за счет населения. Иначе мы потеряем и страну, и своих людей. В последней большой войне в боях перемололи десятую часть населения, не обращая внимания на страдания одиночек. Но сохранили государство. И теперь мы считаем эту победу Великой! Надеюсь, я объяснил вам свою позицию. Государственную позицию. А если вы что-то не допонимаете, то вы действительно рискуете угодить под суд, за участие в террористической деятельности. За жертвы. И получите… Сколько он получит?

– Лет пятнадцать, минимум. Строгача.

– Много. А если вы меня услышали, то временно отойдете от дел. Просто – отойдете. И побудете нашим консультантом, потому что полным объемом информации по известному нам Региону располагаете только вы.

– Хотите выключить меня из операции? Зачем?

– Откровенно? Чтобы исключить саму операцию. Нам не нужно уничтожать всех террористов! Тем более разом. И смею вас уверить, никому не нужно. Это такая всеобщая игра в пятнашки, когда все догоняют, но никак догнать не могут. Потому что если догнать, то игра закончится. И всем станет скучно. – Президент встал. – Да, мы будем уничтожать террористов, ибо это наша приоритетная задача. Но не всех – выборочно. Например, не тронем Галиба, которого создали вы. Как Папа Карло Буратино. Из ничего. Вы его создали – вы молодец! Но теперь он вышел из-под вашей юрисдикции. Он стал фигурой, которая вылезла за рамки просто террориста. Он стал политиком. И может принести гораздо больше пользы, чем если приведет на заклание какое-то количество бандитов. Разбрасываться людьми, посредством которых можно влиять на политический расклад целых Регионов – непростительный грех.

– Значит, решения вопроса не будет?

– В той форме, которую предложили вы, нет. Галиб больше не принадлежит вам. С ним поработают специалисты, которые смогут подготовить его к предстоящей ему миссии.

– Боюсь, у вас ничего не получится. Галиб готовился совсем для других целей. И подбирался под них. С более сложными задачами он не справится. Кроме того, он не станет ни с кем взаимодействовать.

– В смысле?

– Галиб не будет работать ни с кем, кроме моих людей.

– Отчего такая уверенность?

– Если придет кто-то другой – он просто сбежит. Испугается.

– Галиб? Этот зверь, который руки рубит?!

– Да… Зверь. Он сбежит при первой же возможности и тем разрушит легенду. И станет бесполезен. И вся созданная и замкнутая на него конструкция рухнет. В один момент. Интрига плелась вокруг него. Он был ее центром, ее осью. И если ось выдернуть, то всё быстро вернется на круги своя – вы получите десятки разрозненных никому не подчиняющихся террористических, банд, прогнозировать действия которых будет затруднительно.

– Так отдайте нам ваших людей. Они будут работать с Галибом. Без вас.

– Исключено. Эти люди контактировали со мной и поэтому не могут работать ни с кем другим. Это цепочки, которые при моей эвакуации должны быть оборваны. Чтобы сохранить тайну.

«Первый» напрягся.

– Вы хотите сказать: все они…

– Это непреложное и не имеющее исключений правило моей организации. Даже если я пойду на это, меня поправят… старшие товарищи.

– Они вас видели?

– Только в маске. Но это ничего не значит. Они могли меня видеть. И могли видеть людей, которые могли видеть меня. Вначале я должен зачистить территорию и лишь потом допустить туда ваших людей.

– Но ведь я… Мои люди, охрана, референты видели вас. Что же теперь всех их… И меня…

– Вы исключение. Хотя я не должен был совмещать миссию посредника с работой в «поле». Это серьезное нарушение регламента. Но так получилось… Поэтому в случае угрозы утечки информации эту цепочку разомкнут на мне.

«Первый» нечаянно моргнул.

– То есть вас…

– Да.

– А если вы… Каким-то образом… Вдруг…

– Тогда будут выбивать следующие звенья. В ту или иную сторону. Или в обе. Таковы правила.

Сказано всё это было просто, без позерства, как нечто само собой разумеющееся.

– Тогда что вы… Предлагаете?

– Я должен разобраться на месте, расчистить поле, подготовить Галиба к передаче и к смене имиджа.

Главный Телохранитель еле заметно покачал головой.

– А если вы надумаете сбежать? – спросил «Первый».

– Если бы я хотел сбежать, я бы давно сбежал. От вас. Я уже бегал. Но я не смогу сбежать от своей организации, которая подчинена вам. Я – в цепи.

«Первый» и его Телохранитель быстро, не сговариваясь, переглянулись. Они помнили тот побег. И не только его. И понимали, что их собеседник не блефует. Этот может. Этот много чего может. И лучше его иметь в друзьях…

– Если вы не против… Нам надо посоветоваться.

* * *

– Как он смеет так вести себя при вас!

– Как раньше вел, так и сейчас. Ты, кажется, хотел припугнуть его? Судом и сроком. Ну-ну! Придумал бабу хреном стращать! Ты ему еще характеристику пригрози испортить! И трудовую…