оставил его незапертым. Я посмотрел в мусорную корзину, и пуля все еще была там. Я взял ее и бросил в карман.

* * *

На обратном пути в гостиницу "Кале Мотор Инн" на меня прогудел большой синий пикап. Это был Нильс Гуттормсен из автосалона.

– Сегодня утром из Бангора привезли детали для твоей машины, Джон. Она будет готова через пару дней.

– Отличные новости, Нильс! Только не рви так себе задницу, тем более, что у меня пока нет денег, чтобы тебе заплатить.

* * *

Я показал пулю Вельме.

– Это действительно странно! – сказала она.

– Ты права, Велма. Это странно, но посторонние вещи в гамбургерах не является чем-то необычным. На самом деле, это скорее обычное дело, чем необычное, поэтому я никогда не ем гамбургеры.

– Не знаю, хочу ли я это слышать, Джон.

– Ты должна, Вельма. Раньше на каждой скотобойне были федеральные инспекторы, но администрация Рейгана хотела сэкономить деньги, поэтому они позволили мясоперерабатывающим предприятиям самим заботиться о своих гигиенических процедурах. Упрощенная система осмотра крупного рогатого скота, так они ее называют.

– Джон, я никогда не слышал об этом.

– Ну, Вельма, обычный человек, конечно, нет. Когда инспекторы Министерства сельского хозяйства США не дышали им в затылок, большинство скотобоен удвоили скорость своей линии, а это означало, что риск заражения мяса был намного выше. Можешь представить себе мертвую корову, подвешенную за пятки, и парня, вспарывающего ей живот, а затем вытаскивающего ее кишки вручную? Они до сих пор так делают, это очень искусная работа, и если водосток сделает хоть одну ошибку, то – плюх! Везде, кровь, кишки, грязь, навоз, и это случается с каждым пятым скотом. Двадцать процентов.

– Боже мой.

– О, может быть еще хуже, Вельма. В наши дни упаковщики мяса могут перерабатывать гораздо больше больных животных. Я видел, как на бойню приходили коровы с абсцессами, цепнями и корью. Говяжьи отходы, которые они отправляют для гамбургеров, смешаны с навозом, волосами, насекомыми, металлическими опилками, мочой и рвотой.

– Мне уже плохо, Джон! У меня вчера на ужин был гамбургер.

– Дай закончу. Дело не только в загрязнении, но и в качестве говядины, которую они используют. Большая часть скота, которого забивают на гамбургеры – это старый молочный скот, потому что он дешевый, и его мясо не слишком жирное. Но они полны антибиотиков и часто заражены кишечной палочкой и сальмонеллой. Если взять всего один гамбургер, это не мясо одного животного, это перемешанное мясо десятков или даже сотен разных коров, и достаточно одной больной коровы, чтобы заразить тридцать две тысячи фунтов говяжьего фарша!

– Это похоже на фильм ужасов, Джон.

– Ты чертовски права, Вельма.

– Но эта пуля. Откуда эта пуля?

– Вот что я хочу знать, Вельма. Я не могу отнести ее к медикам, потому что тогда я потеряю работу, а если я потеряю работу, я не смогу заплатить за ремонт своего автомобиля, и Нильс Гуттормсен конфискует его, и я никогда не вернусь в Батон-Руж, если я, блядь, не пройду пешком, а это две тысячи триста семь миль.

– Так далеко, да?

– Так далеко.

– Почему бы не показать ee Эдди Бертилсону?

– Что?

– Пулю. Почему бы тебе не показать ee Эдди Бертилсону. Он работает в магазине спортивного оружия и боеприпасов на Орчард-стрит. Он скажет, откуда это взялось.

– Ты так думаешь?

– Уверена. Он знает все об оружии и боеприпасах. Раньше он был женат на моей кузине Патриции.

– Ты просто супер, Вельма. Заеду тогда к нему. А когда я вернусь, может быть, мы с тобой поужинаем вместе, и тогда я займусь с тобой диким энергичным сексом.

– Нет.

– Нет?

– Ты мне нравишься, Джон, но нет.

– Ой.

* * *

Эдди Бертилсон был одним из тех заноз в заднице, которые записывают номера военных самолетов в Турции и подвергаются аресту за шпионаж. Но нужно признать, что он знал об оружии и боеприпасах все, что только можно, и когда он взглянул на эту пулю, то сразу понял, что это такое. Он был маленьким и лысым, в темных очках, с волосами, растущими из ушей, и в футболке с названием группы "Благодарные мертвецы". Он ввинтил ювелирный бинокль своими засаленными пальцами в гнездо и повернул пулю так и эдак.

– Где ты ee нашел?

– Это обязательно?

– Нет, но могу догадаться, что среди памятных вещей вьетнамского ветерана.

– Правда?

Оружейный магазин был маленьким и тесным, и насквозь пропах маслом. В шкафах за прилавком были расставлены всевозможные охотничьи ружья, не говоря уже о фотографиях всего, что мог захотеть убить посетитель Кале: вальдшнепа, рябчика, черной утки, кряквы, синекрылого и зеленокрылого чирка.

– Это патрон 7.92, который был стандартным боеприпасом для пулемета, разработанного Луи Штанге для немецкой армии в 1934 году. После Второй мировой войны его использовали чехи, французы, израильтяне и биафраны, а некоторые даже оказались во Вьетнаме.

– Это пулеметная пуля?

– Так точно, – сказал Эдди, кладя еe обратно мне на ладонь с большим удовлетворением от собственных познаний.

– Значит, никто бы не стал использовать ee, чтобы убить, скажем, корову?

– Нет. Вряд ли.

* * *

На следующее утро мы с Чипом, как обычно, открыли ресторан, и к восьми утра ресторан был забит до отказа. Незадолго до девяти черный микроавтобус остановился снаружи, и из него вылезли двое парней в белых кепках и комбинезонах. Они прошли по переулку к кухонной двери и постучали в нее.

– Доставка от "Сан Круа Мит", – сказал один из них. Это был коренастый парень с усами, как у моржа, и глубоким шрамом поперек рта, как будто кто-то с мачете приказал ему заткнуться.

– Конечно, – сказал Чип и открыл ему морозильник.

Он и его приятель принесли дюжину картонных коробок с надписью "Гамбургеры".

– Всегда покупаете гамбургеры в одной и той же компании? – спросил я Чипа.

– Конечно. Мистер Ле Ренж ее владелец.

– Ясно...

Неудивительно, что мистер Ле Ренж не хотел говорить со своим поставщиком о пуле: его поставщиком был он сам. Я склонил голову набок, чтобы прочитать адрес. Первое шоссе, США, Роббинстаун.

* * *

День был ослепительно солнечным, и леса вокруг Кале были все окрашены золотыми, малиновыми и ржаво-красными цветами. Вельма везла нас по первому шоссе, а Фрэнк и