И он замолчал, видимо раздумывая, как ответить на мою просьбу. Или же, что более вероятно, подбирая вежливые извинения для отказа. Я прислонилась к плечу Дольшера и сцедила украдкой зевок в ладонь. Какой же долгий, мучительный вечер, щедрый на события и неожиданные встречи! Право слово, я рассчитывала, что мы побудем на приеме час, ну максимум два. А вместо этого засиделись почти до утра. Вон из-за деревьев уже проглядывает светлеющий край неба, из-за чего тьма здесь, на земле, стала еще плотнее и физически ощутимой. Но это ненадолго. Пройдет совсем немного времени, и мрак начнет быстро сереть, торопясь спрятаться до нового вечера. Музыка, доносящаяся от дома наместника, стала тише. Музыканты все чаще ошибались, утомленные затянувшимся весельем.

— Хорошо, — наконец вынес свой вердикт Тицион и встал со своего невидимого кресла-качалки. Потянулся, разминая затекшие мышцы. — Будь по-твоему, Киота Дайчер. Я помилую Афара, но с одним условием: ему будет запрещено когда-либо появляться в нашем королевстве. Он получит на сборы час, после чего пройдет через кабину пространственного перемещения и отправится в любой из обжитых миров. Если он когда-нибудь рискнет вернуться, то пусть знает: в этом случае его ждет моментальная высылка на иридиевые рудники без права помилования или обжалования приговора. Ясно?

— Да, — вместо меня ответил Дольшер. — Я отдам необходимые распоряжения. Уже к вечеру Афара не будет в Микароне.

— Надеюсь. — Тицион иронично фыркнул. — Мальчик мой, а на твоем месте я бы заволновался: с чего вдруг твоя дама сердца обеспокоилась судьбой какого-то там преступника? Говорят, иногда жертвы начинают оправдывать своих похитителей, проникаясь к ним извращенным чувством влечения и восхищения. А Киота как-никак достаточно много времени провела с этим Афаром наедине. Как же это называется по-научному?.. Хекский синдром, что ли? По-моему, ей стоит обратиться к целителю, занимающемуся проблемами душевного здоровья.

Я вспыхнула от его саркастических слов. Открыла было рот, чтобы возразить, но перехватила откровенно смеющийся взгляд короля и безропотно проглотила его нелицеприятное замечание.

— Удачи тебе, девочка, — напоследок пожелал мне Тицион. — Надеюсь, что тебя не сожрут прелестные придворные хищницы. Многие, даже слишком многие точат на тебя клыки и когти. Впрочем… — Он еще раз окинул меня придирчивым взглядом, явно изучая ауру. — Вижу, у тебя найдется чем им ответить.

И исчез. Нет, не применил какой-либо кристалл мгновенного перемещения или незнакомую мне магию перехода. Ни одна нить силы не оказалась потревоженной! Его величество Тицион просто-напросто растворился в сереющем предутреннем сумраке, будто привиделся нам.

— Как?.. — От изумления я широко распахнула глаза и на всякий случай протерла их, надеясь, что наваждение развеется и окажется, что Тицион все так же стоит рядом, тихонько посмеиваясь после удачного трюка.

Но ничего не изменилось. Лишь слегка примятая трава показывала, что на том месте, где только что стоял король, действительно пару секунд назад находился человек из плоти и крови, а не призрак. Я обернулась к Дольшеру и Вашарию, которые совершенно спокойно отнеслись к столь возмутительному попранию основ мироздания, и требовательно дернула их за рукава.

— Как такое возможно?! Какой магией он воспользовался?

— Если бы мы знали, — в унисон произнесли они, переглянулись, и дальше продолжил один Дольшер: — Киота, дорогая, ты сейчас задала вопрос, над которым лучшие маги страны ломают головы уже очень давно. Ну, точнее, те из них, кто имел честь видеть подобные фокусы его величества. Как я уже говорил, рядом с Тиционом перестает работать любая магия. Но это хотя бы можно объяснить наличием в его короне легендарного рубина, так называемого «Ока правосудия». Ты сама имела честь убедиться, что даже сильнейший амулет не в силах обмануть это око.

Я невольно передернула плечами, вспомнив кровавую метель в глубине рубина. Машинально потерла алмаз на груди, который от одного воспоминания, казалось, вновь стал тяжелее.

— Но помимо этого Тицион обладает и массой других весьма интересных и, что скрывать, пугающих способностей, — вторил кузену Вашарий. — Ни я, ни Дольшер не в силах понять природу его возможностей. Она несомненно магическая, но при этом в основе своей имеет нечто кардинально отличающееся от обычной энергии. Поверь, мгновенное перемещение на сколь угодно дальние расстояния — это лишь верхушка айсберга. Тицион способен на гораздо большее. И даже мы не в курсе, что именно он умеет, а что — нет.

— Но откуда все это? — продолжала недоумевать я. — Неужели он постиг истоки этой силы самостоятельно?

— Вряд ли. — Вашарий неопределенно пожал плечами. — Мы склонны предполагать, что свой дар Тицион, как и ты, получил по наследству. После того как мы узнали о существовании священной змеи Варрия, я начинаю подозревать, что правы некоторые легенды.

— Что, змейка и тут пошалила? — Я неверяще усмехнулась.

— При чем тут она? — Вашарий покачал головой и хладнокровно завершил свою мысль: — Если священная змея действительно существует, то, быть может, реальны и другие боги? Говорят, что династия Хайдес, к которой, как ты знаешь, принадлежит и Тицион, берет свое начало от верховного бога пантеона Нерия — Олеона Громовержца. Что, если дар короля — отголоски божественной силы?

Я приглушенно застонала, чувствуя, как предположение Вашария отозвалось в моей несчастной голове нарождающейся мигренью. Демоны, я до сих пор сомневаюсь в существовании священной змеи, хотя имела несчастье разговаривать с ней. Весь мой рациональный мир, в котором не было места всяким сверхъестественным существам, тогда едва не рухнул. А теперь Вашарий предлагает мне поверить и в Олеона Громовержца. Не хочу! Ведь если существуют боги, то люди, бесспорно, жалкие марионетки в их руках. А я не желаю, чтобы моя жизнь подчинялась не пойми кому. Конечно, я и так птичка не особо высокого полета, но хотя бы могу тешить себя надеждой, что моя судьба никому не принадлежит.

— Не расстраивайся, — совершенно верно понял причины моего огорчения Дольшер и ласково поцеловал меня в нахмуренный лоб. — Нас с Вашарием эта легенда тоже не приводит в особый восторг. Наверняка есть и другое объяснение. Найти бы его еще.

— Найду! — мрачно пообещала я. — Сделаю все, но пойму, что за силу использует Тицион.

Дольшер и Вашарий переглянулись, и мне почему-то очень не понравились их улыбки. Словно они заманили меня в какую-то ловушку и сейчас праздновали это. Впрочем, ладно, позже разберусь.

— А что насчет королевы? — Я уставилась на моментально смутившегося Дольшера, который начал отчаянно рыскать глазами по сторонам, будто выискивая пути к отступлению. — Ты действительно спал с ней?

— Старая история, — промямлил он. — И, если честно, я не люблю об этом вспоминать.

— Но почему Тицион так спокойно отнесся к измене жены? — продолжала недоумевать я, жестокосердно не желая закрывать эту тему. — Разве это нормально?

— Для него — да, — нехотя пояснил Дольшер. Тяжело вздохнул, покосившись на улыбающегося Вашария, который явно получал настоящее наслаждение от сложившейся щекотливой ситуации, и тоскливо продолжил: — Киота, дорогая, прошу, не заставляй меня вспоминать те отношения. Поверь, я сделал величайшую ошибку в жизни, связавшись с Фиониксией, и тысячу раз уже пожалел об этом. Тицион ничего не имеет против интрижек жены на стороне, поскольку сам не в силах удовлетворить ее темперамент, а без этого она погибнет. Как ты сама наверняка заметила, в жилах Фиониксии течет немалая доля эльфийской крови. А эти создания отличаются тем, что не могут жить без регулярного секса. Однако вот беда, при каждом… хм-м… скажем так, при каждом акте любви они дарят своим партнерам небывалое наслаждение, но при этом отбирают у несчастного изрядную долю его энергии. Как вампиры, право слово. Я едва не погиб тогда, пристрастившись к ласкам Фиониксии, словно наркоман. Хвала небу, сумел остановиться сам и пережил в буквальном смысле слова жесточайшую ломку. Но королева почувствовала себя оскорбленной, поскольку никто и никогда не оставлял ее первым. Нет, она вряд ли желала моей смерти, но не хотела отпускать так рано. Поэтому до сих пор обижается на меня.