– Нет, я поверить не могу в то, что происходит. Мне кажется, что дальше грядёт что-то очень плохое, Миша. Будь осторожна, эта твоя скрытность выйдет боком тебе же. Я понимаю, когда влюблена, то ты никого и ничего не слышишь…

– Сара, неправильно. Я слышу вас, знаю и понимаю всё, буквально всё. Но сейчас просто устала, и я буду защищать его, потому что он этого достоин. Его никогда в жизни не защищали, было некому. А я буду, потому что его сложность – это моя загадка, которую я готова открывать. И пусть будет плохо, только после бури и дождя всегда выходит солнце. Я подожду его, я буду…

Замолкаю, потому что меня перебивает настойчивый звонок мобильного Ами, и она достаёт его, тут же одними губами называя имя брата.

– Да. Где ты был, придурок? Мама всю ночь проревела, идиот! Отец тоже был в панике! Ты…

Она прекращает свой поток брани, прислушиваясь к словам брата, и поднимает голову на меня.

– Да, она сейчас напротив меня.

– Хм, Мишель, Марк требует тебя, срочно, – говорит она, отчего я киваю, и она вкладывает телефон в мою руку.

Мне больно поднести и удерживать её рядом с ухом, поэтому я зажимаю телефон плечом.

– Да, Марк, – произношу я.

– Мишель! Мать твою! Я так испугался! Мне надо тебя увидеть, я буду у университета через двадцать минут. Никуда не уходи! Никуда! – Кричит он, а я кривлюсь на отдающуюся пульсацию в виске.

– Хорошо, – спокойно отвечаю и разжимаю плечо, телефон падает на ковровое покрытие рядом со мной.

– И что он хочет? – Недовольно спрашивает Сара.

– Встретиться.

– Хм, а ты не думаешь, что станет только хуже в твоих отношениях? Ты и так на волоске, и этот придурок стал причиной, – продолжает Сара.

– Вообще-то, этот придурок мой брат и он хороший, – зло шипит Ами.

– Ага, но это не мешает ему быть придурком…

– Заткнись, только я могу так его называть! Он хороший! Он говорил этому сумасшедшему, что Мишель достойна уважения от него, он защищал её. Он хороший парень, он просто очень одинок и у него болит сердце всегда и за всех. Потому что он замечательный! А ты ни хрена о нём не знаешь! – Уже повышает голос Ами.

– Расслабься, сучка, – хмыкает Сара, и я вижу, что другая готова врезать рыжей.

– Успокойтесь, я поговорю с ним. Нам надо решить всё, надо прекратить это. Не хочу, чтобы и Марк пострадал. Он и, правда, хороший, несколько переборщил со своими похождениями. Но он мужчина, ему это необходимо. И мне это надо, понимаете? Надо уверить его, что я в порядке, – примирительно произношу я.

– Да, но ты не в порядке, Миша! Посмотри на себя, на призрака похожа. Твои руки… боже, ужасно. Это не в порядке, это крайне не в порядке. И причина этому мужчины, лучше без них, – категорично заявляет Сара.

– И я хочу узнать, что он написал мне, – продолжаю я.

– А ты не знаешь? – Удивляется Ами.

– Нет, я даже не знаю, где мой мобильный, – качаю головой.

– Хочешь, поеду с тобой, – предлагает она.

– Нет, вам не следует влезать. Это мои ошибки, и придётся решать их только мне, а потом… не знаю, куда я пойду. Не могу вернуться домой.

– У меня будешь жить, – говорит Сара.

– Нет, у нас. Папа тебя защитит, он же видел, что твой больной. Да и сказал он, что ещё в Оттаве он изменился. Словно его подменили. Он сказал, что если так пойдёт дальше, то нам придётся прекратить общение с твоими родителями. Это вышло за границы, тем более драка с Марком, вообще, отца вывела из себя, – вставляет Ами.

– Нет, девочки, я что-нибудь придумаю. Не хочу подставлять вас больше. Мой отец… сама не понимаю, что с ним. Почему он так возненавидел его, почему так злится, почему ненавидит меня, почему стал таким. То, что я увидела вчера, было как страшный сон, в котором главная роль отдана мне, как жертве. И если бы не убежала, то не знаю, что было бы дальше. И сейчас я готова встретиться с Марком, готова к последствиям, а потом буду ждать, – с этими словами я поднимаюсь с места и поправляю рукава, закрывая свои бинты до пальцев.

Уверенно разворачиваясь, выхожу из-за стеллажей и спускаюсь по лестнице. Не могу больше думать и предлагать для себя варианты. Больше нет слов, чтобы объяснять что-то. Больше нет сил, чтобы защищать себя. Только идти, как в тумане, ощущая тошноту и тяжесть туч надо мной. Знать, что мой отец стал для всех чудовищем, которого необходимо изолировать. И я не могу даже предположить, что он сделает со мной, когда увидит меня. Да, я боюсь, страшно боюсь этой встречи, а спрятаться мне не за кем. Да больше и не буду прятаться.

Выхожу на улицу и иду к главным воротам, ожидая Марка. Холодный ветер пронизывает моё тело до сердца, но я стою, не ощущая ничего больше. С громким визгом передо мной останавливается спортивный «Мерседес» и оттуда выскакивает Марк, тут же обхватывая меня в крепкие объятия, от которых я издаю стон боли.

– Мишель, боже, девочка, ты в порядке. Поехали, быстро в машину, – говорит он, толкая меня в салон автомобиля, и я позволяю ему это.

Он садится за руль и резко стартует, а я судорожно вздыхаю, чувствуя до сих пор спазмы в руках.

– Что он сделал с тобой? Я тебе звонил! Блять всю грёбаную ночь пытался дозвониться! Где ты была? – Выкрикивает он вопросы.

– Давай посидим в каком-нибудь кафе, хочу только поговорить и выпить воды, потому что меня тошнит, – слабо подаю я голос.

– Хорошо, но потом поедем ко мне. Я переехал, – бросает он и сворачивает на оживлённую улицу.

Молчу, не зная, что ответить. Но присутствие этого парня отчего-то даёт мне силы и возможность дышать легче. Наверное, когда рядом с тобой мужчина, ты чувствуешь безопасность. Хотя с Люком я такого никогда не ощущала, да и не было возможности проверить его силу. Он всегда проиграет и Нику, и Марку в этом. Потому что нет стержня, который есть в этих представителях сильного пола.

Мы останавливаемся у незаметной кофейни, и Марк выходит из машины, предлагая мне руку. Но я не могу за неё взяться, потому что знаю, насколько мне будет больно. Я только качаю головой и кое-как выползаю из автомобиля, поправляя рюкзак на плече.

Мы в тишине садимся за дальний столик и делаем заказ. Он кофе, а я воду.

– Что с твоими руками? – Тихо спрашивает он, дотрагиваясь горячими пальцами до показавшихся бинтов.

– Упала так, – я поднимаю на него голову, а он хмурится, смотря на меня с паникой, и облизывает губы, явно нервничая и желая услышать продолжение.

– Отец… он ударил меня ремнём, и я упала на вазу. Она разбилась, поранилась… сильно поранилась, что пришлось накладывать швы, но я это не особо помню. Потому что мне вкололи обезболивающее и снотворное. Ами рассказала, что он набросился на тебя. Прошу за него прощения, не знаю, какой дьявол в него вселился, – продолжаю я.