– Ну ладно. – Глид решил спровоцировать его, поймав на слове. – Расскажи мне, как это оружие устроено.

– Не буду. – Бейнс снова улыбнулся, казалось, он был чем-то очень доволен.

– И вот это называется помощью! – Глид чувствовал, как его охватывает разочарование, особенно из-за тех кредитов, которые он так надеялся получить. – Сначала хвастались оружием однонаправленного действия, потом швырнули нам какую-то штуковину с тремя буквами на ней, а теперь словно язык проглотили? Сморозить чушь может каждый. А как насчет того, чтобы подтвердить правдивость ваших слов?

– Не буду, – сказал Бейнс, улыбаясь еще шире, а затем многозначительно и нарочито подмигнул не сводившему с него глаз Харрисону.

В голове у Харрисона словно пробежала искра. У него отвисла челюсть, он вытащил табличку из кармана и уставился на нее так, словно видел впервые.

– Отдай ее мне, – потребовал Бейнс, глядя на нее.

Убрав табличку в карман, Харрисон твердо ответил:

– Не буду отдавать.

Бейнс усмехнулся.

– Некоторые схватывают все на лету.

Глид, возмущенный этим комментарием, протянул Харрисону руку:

– Покажи мне еще раз эту штуку?

– Не буду показывать, – ответил Харрисон, встречаясь с ним взглядом.

– Эй, так дело не пойдет… – возмутился было Глид, но не закончил свою мысль. Он постоял какое-то время молча, его взгляд слегка остекленел, а мысли, словно безумные шестеренки, крутились в голове. Затем он сказал тихим голосом: – Вот это да!

– Так и есть, – поддержал его Бейнс. – Да еще какое! Как же медленно до тебя доходит.

Не в силах совладать с потоком свободолюбивых мыслей, полностью захлестнувших его, Глид хрипло сказал Харрисону:

– Давай-ка выйдем отсюда. Я должен подумать. Нужно найти какое-нибудь тихое местечко и все обдумать.

Там был крошечный парк со скамейками, газонами, цветами и маленьким фонтаном, вокруг которого играло несколько ребятишек. Выбрав место напротив пестрого ковра из экзотических неземных цветов, они некоторое время сидели в размышлениях.

Наконец Глид проговорил:

– Для одного упрямца это обернулось бы мученичеством, но для целой планеты… – Его голос дрогнул, но он продолжил: – Я пытаюсь осознать все это и прихожу к выводам, от которых меня бросает в дрожь.

Харрисон ничего не сказал.

– К примеру, – продолжал Глид, – представь, я вернусь на корабль и этот хрюкающий носорог Бидуорси отдаст мне какой-нибудь приказ. А я смерю его ледяным взглядом и отвечу: «Не буду!» Он либо сразу концы отдаст, либо бросит меня в карцер.

– Да уж, ничего хорошего тебе не светит!

– Подожди минутку, я еще не договорил. Вот сижу я в карцере, а работу все равно кто-то должен делать. Значит, Бидуорси выбирает кого-нибудь еще. И эта его жертва оказывается моим единомышленником. И он тоже смотрит на него холодным взглядом и говорит: «Не буду!» Его тоже отправляют в карцер, и я уже там не один. Бидуорси предпринимает еще одну попытку. И еще. И в карцере прохлаждается все больше людей. Но он рассчитан только на двадцать человек. И тогда под карцер отводят столовую для инженеров.

– Оставь нашу столовую в покое, – попросил Харрисон.

– Они занимают столовую, – настойчиво продолжил Глид с явным намерением наказать за что-то инженеров. – В конце концов и столовая набьется до отказа теми, кто не желает подчиняться. Бидуорси продолжает стремительно загребать одного за другим, если, конечно, к тому времени у него, бедолаги, не полопается с дюжину сосудов. И тогда он захватывает каюты для инженеров, обслуживающих блидерский двигатель.

– Да что ж ты к нам прицепился?

– И укладывает там провинившихся штабелями до потолка, – сказал Глид, испытывая садистское удовольствие от своей выдумки. – И так будет продолжаться до того момента, пока Бидуорси самому не придется взять ведра и швабры, встать на карачки и драить палубу, а Грейдер, Шелтон и остальные будут охранять карцер. В то же время Его Высокоблагородие посол будет готовить в бортовой кухне еду для нас с тобой, а все эти услужливые канцелярские крысы перепугаются и станут ему помогать. – Он еще раз мысленно подивился картине, которую только что нарисовал, и закончил: – Ты можешь себе представить?!

К ним под ноги прикатился разноцветный шар. Глид наклонился и поднял его. В ту же минуту к нему подбежал мальчик лет семи и с мрачным видом попросил:

– Пожалуйста, отдайте мне мяч.

– Не буду я тебе его отдавать, – сказал Глид и крепко сжал мяч в руках.

Не было ни возражений, ни криков, ни слез. С разочарованным лицом мальчик повернулся и пошел прочь.

– Держи, сынок. – Он бросил ему мяч.

– Спасибо! – Мальчик поймал мяч и убежал.

В этот момент заговорил Харрисон:

– Представь, что произойдет, если все население империи на протяжении космического пространства в восемнадцать световых лет от Прометея до Калдорской Четверки, получив уведомления на уплату подоходного налога, порвет их и скажет: «Не буду!» Что тогда случится?

– Нам потребуется дополнительная вселенная, чтобы организовать тюрьму, и еще одна – чтобы было откуда брать охрану.

– Начнется настоящий хаос, – продолжал Харрисон. Он кивнул в сторону фонтана, вокруг которого играли дети. – Однако не похоже, чтобы здесь был хаос. По крайней мере, я ничего такого не вижу. Это означает, что они не злоупотребляют постоянными отказами. А пользуются ими рассудительно, на основании каких-то общепризнанных правил. Только вот я не могу понять, каких именно.

– Я тоже.

Неподалеку остановился пожилой мужчина. Он в нерешительности посмотрел на них, но затем обратился к проходившему мимо юноше:

– Вы не подскажете, где здесь останавливается роллер на Мартинстаун?

– На том конце Восьмой улицы, – ответил молодой человек. – Он ходит раз в час. Перед отправлением на вас наденут кандалы.

– Кандалы? – Старик удивленно поднял свои седые брови. – Для чего?

– Эта дорога проходит мимо космического корабля. Антиганды могут вытащить вас.

– Ах да, конечно. – Он засеменил прочь и снова бросил взгляд на Глида и Харрисона, а когда проходил мимо них, заметил:

– Эти антиганды такие назойливые.

– И не говорите, – поддержал Глид. – Мы просим их, улетайте отсюда, а они отвечают: «Не будем улетать!»

Пожилой джентльмен даже оступился, но затем пошел дальше, смерив их странным взглядом.

– Кажется, они все-таки замечают наш акцент, – поделился своим наблюдением Харрисон. – Хотя на мой никто не обращал внимания, пока я ел у Сета.

Глид неожиданно оживился.

– Там, где удалось поесть один раз, может, удастся поесть еще? Пошли, хотя бы попробуем. Что мы теряем?