«Откуда это в нем? – думал он. – Тщедушный старичок, непонятно, как душа в теле держится… И даже теперь, перед лицом смертельной опасности, когда мы бредем через эту бесконечную преисподнюю, через это пекло… Он продолжает какие-то свои мудрствования… Для него все это – сплошное увлекательное Приключение, детская игра, о которой он вечером с удовольствием будет писать в своем дневнике… Если останется жив. Как и все мы…»

– Куда его понесло?! – прохрипел изнывающий от жары Дарьян.

Северин в ответ только рукой махнул.

Старик, обливаясь потом и поминутно вытирая лысину, догнал их у самого выхода из сборочного цеха. Громадная арка, выполненная в форме демонической пасти, пропустила их наружу.

Северин и его спутники приблизились к самому центру смерть-фактории, к тому пустому кругу, из которого брали начало восемь стрел.

Перед ними открылось широкое поле, в центре которого стояла толстая башня, облепленная бесчисленными мостиками, галереями, переходами, лестницами. Верхушка ее, сужаясь, терялась в дыму. Там, выше непроглядной черной пелены, колыхающегося дымного марева, мерцали ярко-красные вспышки, при взгляде на которые начинали слезиться глаза.

Все свободное пространство между центральной башней и смыкающимися торцами фабричных корпусов – широкое поле, противоположный конец которого еле виднелся отсюда, – было заполнено толпой.

Шреккеры, клиц-клоки, морталисты, упыри… Все новые и новые создания сходили с конвейеров, тянущихся по всем восьми стрелам-цехам, и присоединялись к столпотворению.

Мохнатые великаны и проворные карлики, чопорно вышагивающие на птичьих лапах и свивающие кольца многочисленными щупальцами. Обряженные в шипастые доспехи и совершенно голые, в лохмотьях и драгоценной парче, пялящиеся пустыми глазницами черепов и поводящие ветвистыми рогами, нахохлившие роговые гребни, хлюпающие жабрами, скалящие зубастые пасти…

Все они смотрели в одну сторону, будто театральная публика, ожидающая выхода любимого артиста. Все, замерев в сладкой истоме, в нетерпении переступая копытами и суставчатыми лапами, подкованными сапогами и босыми пятками, скребя землю когтями и шлепая по ней ластами, все смотрели на подножие башни, на широкие ступени и высокие парадные ворота, по обеим сторонам которых висели тяжелые черно-золотые штандарты, украшенные знаками Хаоса.

И вот она вышла к ним – их королева и повелительница.

Гелена! Как же она переменилась! Дело было даже не в лице – лица ее не разглядеть было толком с такого расстояния. Дело было в осанке, в царственности жеста, которым она приветствовала толпу оживших покойников, толпу немыслимых уродов. Простертая длань, победительный салют – точь-в-точь Мурин-Альбинский на носу своего Костяного корабля.

Ее фигуру охватывало платье из блестящей клеенчатой материи цвета запекшейся крови, отражавшей свет множества факелов, дрожащих над толпой, и нестерпимо яркие алые вспышки, напополам разрывавшие небо. Платье, плотно облегая грудь, живот, бедра и ноги, стелилось по ступеням длинным шлейфом и длинные манжеты спадали, обнажая руки до локтя.

Гелена вскинула руку, приветствуя своих поданных, и те ответили ей восхищенным ревом, визгом, хохотом, воплями.

Толпа ожила, заколыхалась. Подалась в стороны, начала расступаться, оставляя Северину и его спутникам узкую тропинку, ведущую прямиком к ступеням башни.

Гелена, гордо выпрямившись, стояла у подножия ступеней, глядя прямо на Северина. Ждала.

– А что, Северин, – хрипло спросил Мартуз. – Вот ежели огнешаром ее… отсюда достанешь?

Северин облизнул пересохшие губы:

– Вряд ли…

– Чего она медлит? – пробормотал Дарьян. – Одно ее слово, и нас тут сомнут, гноллу под хвост, в лепешку! Чего она хочет-то?

– Хотел бы и я это узнать, – ответил Северин, покрепче сжимая посох. – Ну что, пошли?

– Устал я ходить, – пропыхтел Мартуз. – Все ходим, ходим. Когда уже драться начнем?

Шедди Краснолист хохотнул, блеснул здоровым глазом, ощерился:

– Не спеши, Мартуз, приятель, это всегда успеется!

– Скверное у меня предчувствие, – сказал Билкар. – А я вам говорил, не люблю я всех этих покойников. Боюсь их, что ли.

– Хотел бы я иметь возможность, – покачал головой Циролис. – Записать все это…

– Может, она еще и представится, – сказал Северин, делая шаг вперед. – Пошли уже… Сами видите, дама ждет…

Грандиозная толпа уродов безмолвствовала, расступаясь перед идущими к башне Северином и его друзьями. Творения смерть-фактории молча смотрели на горстку людей, не чиня им никаких препятствий на пути к ожидающей их Гелене.

Они шли долго, а когда дошли, наконец, до ступеней, Гелена склонила голову в почтительном поклоне и приглашающим жестом указала на раскрытые воротные створки.

За ними открывался длинный зал, поддерживаемый точеными колоннами, ярко освещенный факелами. По обеим его сторонам выстроился почетный караул из хаоситских магов с посохами, в длинных хламидах и надвинутых на лица капюшонах.

В конце зала возвышалась причудливая конструкция. Больше всего она напоминала памятный символ Мурина-Альбинского – разомкнутый скандинавский трискель, будто расколотый на части одним точным и сильным ударом. Только это была его трехмерная модель, и высотой она была с трехэтажный дом.

Исходящее паром переплетение массивных труб, гибких шлангов и гнутой стальной арматуры. Из центра конструкции время от времени исходил тонкий луч ярко-алого цвета, который летел ввысь, к вершине башни, чтобы вонзиться в облака, распасться там, в небе, на яркие пятна света, видимые во всех окрестных землях, примыкающих к Моровым Плешам, как зловещие рдяные зарницы.

Склонившаяся в поклоне Гелена указывала на эту конструкцию, смиренно приглашала войти в зал:

– Мастер Север… Магистр Циролис… Судари… Ваше посещение – большая честь для нас. Входите же! Прошу!

Шурша своим длинным клеенчатым подолом, не разгибаясь, она попятилась, продолжая свои настойчивые приглашающие жесты.

«Что за игру она затеяла, безумная стерва?!»

Северин переглянулся со своими друзьями. Затем поглядел на толпу, застывшую вокруг башни. Все взгляды этого воинства уродов и призраков были теперь устремлены на него. Все ждали его решения. Его следующего шага.

«Игр вы хотите? Ну, давайте поиграем…»

Северин стал подниматься по ступеням. Друзья его последовали за ним.

Шедди Краснолист задержался. Придерживая посох локтем, распаковал кисет, высыпал все, что там оставалось – жалкую горсть порошка-клиотля, прямо себе в рот. Кинув кисет под ноги, удобнее перехватил посох и последовал за остальными.

Они вошли в зал.

Гелена следовала за ними послушной тенью. Смиренной хозяйкой, встречающей дорогих гостей.