– Понимаю, – буркнул я. – Тоже мне пакты Сталина-Риббентропа-Черчилля… Да ладно, понимаю. Хоть и ошарашен, да. Немножко. Даже боюсь представить, что у вас за договоренности!

Он мягко улыбнулся:

– И не надо. Многое может не понравиться.

Я чувствовал себя оскорбленным и униженным. Мы все уверены изначально, что между Богом и Сатаной длится нещадная и бескомпромиссная война, а у них, оказывается, какие-то договоренности! Потом вспомнил, что и штатовцы с советскими даже дружили и торговали, но вели холодную войну, а кое в каких точках и горячую, пока не победили, и даже с Гитлером торговали в самое что ни есть горячее время войны, что не мешало нападать, убивать и ковровыми бомбежками сравнивать с землей целые города.

Видя, что я молчу, он сказал с предостережением в голосе:

– Сэр Ричард… должен сказать, что в этот раз договориться кое-как все же удалось. Я сомневаюсь, что обстоятельства повернутся в другой раз так же удачно. И будет ли такая возможность вообще.

Я пробормотал:

– Вы о… переносе?

– Да. В ваш прежний мир. Я промямлил:

– Но получилось же перенести сюда? Он вздохнул, развел руками:

– Я вам разве не говорил, что это было сопряжено с целым рядом таких трудностей, что… просто вообразить… нет, не вообразить! И потребовались согласованные действия тех сил, что при обычных обстоятельствах лоб в лоб друг другу!

Я прошептал:

– Да…

– Я даже сейчас удивляюсь, – проговорил он медленно, – что это нам удалось. Теперь вот появилась возможность вас вернуть… Но эта возможность истаивает. Подумайте об этом. И… не медлите!

Он исчез, тихо и без световых эффектов. Я, двигаясь замедленно, словно дряхлый старик, кое-как сбросил оружие и, раздевшись, завалился в постель. Тут же в коридоре загремело, в дверь ударило с такой силой, что она едва не слетела с петель.

Я крикнул сердито:

– Входи, кто там?

В покои влетел с такой стремительностью черный зверь, что я не успел вякнуть, как тяжелая горячая туша оказалась сверху. Широкий язык мигом облизал лицо, толстые лапы втаптывали в постель. Я извивался, потому что когда большая собака наступает на причинное место, мало не кажется, а от двери вскрикивали испуганно-восторженно:

– Ваша милость?..

– Да как же вы?..

– Да что же это?..

– А так, – ответил я, отбиваясь, – просто вот так.

Наконец я спихнул Пса на пол, поднялся. В распахнутую дверь заглядывает еще с десяток голов, но порог переступить никто не решается.

– Ваша милость…

– Ну что за жизнь, – сказал я, – только вздумал вздремнуть на недельку…

Оделся, чувствуя, что в коридоре народу все больше и больше, а моя репутация чародея стремительно растет.

Все расступились, мы вышли с Бобиком, тот гордый и счастливый подпрыгивает, отпихивая всех, забегает то справа, то слева.

– Где лорды? – спросил я. – Ах да, пируют… Ну да, сколько той зимы, а летом снова на коней… Ребята, благодарю за службу! Все свободны. Не в смысле, что идите пьянствовать, а марш по делам. Кот вернулся – мыши со стола долой с их половецкими плясками.

В нижнем заче за огромным столом сэр Растер с сэром Максом. Сонные слуги переминаются с ноги на ногу под стенами, ждут команды сменить посуду. Сэр Растер громко и важно делится боевым опытом с молодым воином.

Я подошел со спины, сказал зловеще:

– Пьем? А кто страну охранять будет?

Оба подхватились, опрокидывая стулья. У Макса восторженно-ошалелое лицо, сэр Растер ухватился за сердце:

– Сэр Ричард, откуда вы взялись?

– Откуда и вы, – ответил я скромно и перекрестился. Они перекрестились тоже, не безбожники же, святость и таинство рождения надо чтить, я обнял их, это в моем мире мужчины туповато-сдержанны, как простолюдины, а люди благородной крови отличаются чувствительностью, даже ревмя ревут, слушая печальные песни. Потому я обнял их с чувством, похлопал по плечам, усадил за стол.

– Никаких проблем не решил, – сообщил им буднично, – но доброе дело сделал… наверное, сделал. Большое доброе через маленькое недоброе.

– Как это? – спросил сэр Растер, не поняв.

– А так, – отмахнулся я, – проверил, в самом ли деле слезинка ребенка что-то весит.

– И как? – спросил он совсем ошалело.

– Да фигня все! Больно много врут классики.

Слуги, как вспугнутые воробьи, разлетелись, чтобы вскоре вернуться с золотым кубком для лорда и кувшином вина, это ж для мужчины первое дело, а жареного гуся принесут чуть позже.

Макс смотрит восторженными глазами.

– Сэр Ричард, – сказал он трепещущим голосом, – я даже боюсь спрашивать, где вы были!

– Не в аду, – заверил я, – хотя… гм… спасибо за идею. Макс побледнел и перекрестился, Растер улыбнулся несколько натянуто:

– Сэр Ричард… надеюсь, вы пошутили?

– Конечно, – заверил я. – У нас у самих тут еще тот ад. Пока не разберемся, в другой не сунемся.

Мне наполнили кубок, я чуть пригубил, красное вино чем-то полезно, огляделся.

– А сэр Альбрехт?

– С сэром Митчелом, – сообщил Макс преданно, – осматривают озеро. Летом водяной зверь нападал на рыбаков. Решили его попробовать найти подо льдом.

– Пока спит?

– Ага.

– Мудрое решение, – признал я. – Сэр Альбрехт придумал?

– Он, – ответил Растер с некоторым неудовольствием, – мы с сэром Митчелом указывали ему, что это не совсем по-рыцарски, но сэр Альбрехт весьма и зело упрям.

– Прагматик, – сказал я.

– Вот-вот, – согласился сэр Растер довольно, – надо запомнить, обзову при случае.

Поел я с удовольствием, но когда сотворил кофе, в клубах морозного воздуха ворвались промерзшие Митчел с Альбрехтом. Я снова обнимался, хлопал по заиндевелым спинам, говорил красивые и торжественные слова, наконец, усадил за стол.

У Митчела таяли снежинки на бровях, в глазах изумление, Альбрехт тихо посмеивался, хотя посматривает с удивлением. С какой бы стороны я ни возвращался к замку, они должны были меня заметить.

Митчел стукнул кулаком по столу:

– Сэр Ричард! Я здесь все перевернул, когда вы исчезли. Слуги клянутся, что вы не покидали замок. Я уже не знал, что и думать!

Я сказал с досадой:

– Я же предупредил…

– Да знаю, – ответил он, отмахнувшись, – но все же… Правда, Альбрехт клянется, что знаете тайные ходы. Но у него никогда не поймешь, когда брешет.