— Как! — косил под дурака генерал-кагэбешник Н. Чистяков. — Вы не знаете, от чего он умер? У него же было кровоизлияние…

— Я знаю, что в Казани врач отказался дать медицинское заключение, которое от него требовали, — заметила генералу Надежда Васильевна. — Меня спросят: вашего отца застрелили? Я скажу: очень может быть. Спросят: его отравили? Я отвечу: возможно.

— Что вы! — всплеснул руками ангелоподобный чекист. — Как же так!..

Однако так.

Светлана Аллилуева без всякой дипломатии пишет, что брату «помогли умереть в его казанской ссылке, приставив к нему информантку из КГБ под видом медицинской сестры. О том, что она была платным агентом КГБ, знали (и предупреждали меня в Институте Вишневского, где Василий лежал некоторое время на обследовании… Там его и «обворожила» эта женщина, последовавшая затем за ним в Казань, где она незаконно вступила с ним в брак. Незаконно, так как мой брат не был разведен еще с первой своей женой и был, по сути, троеженцем уже до этого, четвертого, незаконного брака. Но права нужны были Маше для определенного дела, а КГБ с милицией помогли ей зарегистрировать этот брак…

Последние фотографии Василия говорят о полнейшем истощении: он даже в тюрьме выглядел куда лучше! И 19 марта 1962 года он умер при загадочных обстоятельствах. Не было медицинского заключения, вскрытия. Мы так и не знаем в семье: отчего он умер? Какие-то слухи, неправдоподобные истории…»

Да уж куда неправдоподобней! В Казани, вон, нашелся собкор Б. Бронштейн, так пишет милок, будто «норма бывшего летчика составляла литр водки плюс литр вина в день». Ну, надо же плести такое! Да ведь литр водки — смертельная доза для иного. А какой осел вино смешивает с водкой! Это — ерш, косорыловка, от которой с одного стакана на песню тянет, а с двух — под стол. Ну, попробовал бы Боря Бронштейн на своем крепеньком организме — проверил бы, прежде чем такую чушь нести.

В годы войны, известно, летчикам после напряженных воздушных боев ставили на стол «наркомовские» 100 граммов. Помню, и мы пели:

Из песни слова не выкинешь. Чем-то, значит, диктовался тот неписанный порядок. Впрочем, и писанный. Одно время в полку, которым командовал Василий Сталин, служил летчик В. И. Попков, ныне генерал, дважды Герой Советского Союза. Вот что заметил Виталий Иванович по этой деликатной теме: «Пили мы не больше обычного. Ну то, что было положено… Это Светлана расписала, что ее брат много пил. А я бы так не сказал. Вася пил, как почти все летчики. И это я прямо сказал Светлане, когда после ее возвращения из-за границы прочитал эти ее «Письма другу»…

Ну, а Светлана-то Иосифовна была близка к истине, — и без литра водки! — когда ее саму чуть было не отправили на тот свет.

Как-то она прилетела в родные края и, похоже, собиралась остаться в России. Двоюродный брат Светланы Владимир Аллилуев готовился встретить ее, когда она уже летела из Тбилиси в Москву, но тут ему позвонили из грузинского посольства и предложили не беспокоиться — оставайтесь, мол, дома, Светлану Иосифовну мы сами встретим. Аллилуев согласился, а утром ему сообщили, что Светлана в больнице. Оказалось, что накануне вечером ей стало плохо. Она вызвала врача. Понятно, врач оставил дорогой гостье таблетку. Она ее проглотила — и тут с ней начался такой цирк, что желание остаться в Москве у дочери Сталина решительно отпало. «Отца моего отравили, — заявила она. — Я не хочу умереть так же»… Грамотное решение, ничего не скажешь.

Капитолина Георгиевна о смерти Василия говорила тоже откровенно: «Я не сомневаюсь, это — убийство. Надо было видеть, как меня от гроба отталкивали!.. Вася лежал в гробу под какой-то кухонной тюлью и мне так хотелось броситься к нему, сорвать ту тряпку. Но я сдержалась: «К чему? Кто поймет?..»

Теперь по поводу места захоронения Василия Сталина. Известно, что его мать, Надежда Аллилуева, покоится в Москве, на Новодевичьем кладбище. Почему, с какой стати ее сын должен лежать где-то в провинции, у татар?..

Дети Василия Иосифовича, однополчане не раз просили всякие власти перезахоронить его — рядом с матерью. Грузины готовы были перенести останки Василия в землю его пращуров.

Сестра Светлана вспоминает, как Мария — теперь уже не Нузберг, а Джугашвили! — воспользовалась правом «законной вдовы» и быстро похоронила его в Казани: «А без доказательства незаконности ее брака никто не может приблизиться к могиле Василия, учредить эксгумацию, расследование причин смерти. Надо подать в суд, представить, как свидетельницу, первую, неразведенную жену… Этого хотят друзья Василия, этого хотят его дети, и хочу я. Однако Громыко не удостоил меня встречей по этому вопросу, когда я была в Москве, и даже не ответил на мое письмо, хотя меня заверили, что он получил его. Значит — еще не хотят раскрытия всех обстоятельств…

Василий, конечно, знал куда больше, чем я, об обстоятельствах смерти отца, так как с ним говорили все обслуживающие кунцевскую дачу в те же дни марта 1953 года… За ним следили и в конце концов арестовали его. Правительство не желало иметь его на свободе…»

Эх, да что говорить! Будут Громыко или Шеварднадзе, Хрущев, Горбачев или Ельцин чесать репу по поводу сына Сталина. Им не один ли хрен, где захоронен боевой летчик, бывший командующий авиацией Московского военного округа. Вот их упокоят — как верных сынов Отечества, радетелей за счастье народное! Таким добрым молодцам место только в пантеонах да в египетских пирамидах. Они и в аду в списке VIP-персон числятся. Черти им даже сковородки специальные заказывают, которые не подгорают…

Светлана Иосифовна замечает о смерти брата: «КГБ помог ему умереть». Так ведь компетентный орган помог и безутешной вдове Нузберг-Джугашвили — пережить ее горе. На похороны Василия Сталина казанские чекисты, по указанию Лубянки, пожертвовали 426 рублей 05 копеек. Медсестре из Института Вишневского в ту пору едва перевалило за тридцать, и она, конечно, пережила свою скоропостижную любовь, но в Казани с пониманием отнеслись к вдовствующей генеральше, ее — осиротевшим со смертью папы Джугашвили — девочкам и вручили им ключи от двухкомнатной квартиры — счастье, которое — еще до сих пор! — не посетило многих стариков — участников войны…

В личном деле Василия Сталина черным по белу записано, что Джугашвили Мария Игнатьевна его жена, посему получает пенсию за мужа-генерала в Московском ГВК. Но это будет чуть позже. Вдовствующим же генеральшам, кроме того, были положены еще и всякие льготы — от санаторно-курортного лечения до жилищно-коммунальных услуг. Так что компетентные органы в Казани, надо полагать, учитывали все это и Марии Джугашвили, жене только что выпущенного из тюрьмы зэка, проходившего по антисоветской 58 ст. УК РФ, разрешили работать на секретном предприятии.

«Почтовый ящик № 296» выпускал приборы для ракет и космических кораблей. Без ведома КГБ в тот «ящик» хрен пролезешь. Зато уж и платили «почтовикам» по-царски!