– Я думаю, Лаури, ты соврал насчет этого телефона. Думаю, это твой телефон. Из первой экспедиции. – Произнося эти слова, ты понимаешь, что зашла слишком далеко, но собираешься зайти еще дальше.

– С чего ты взяла, что это мой телефон?

– О, у него очень долгая и любопытная история.

Лаури произносит:

– Нет. – Со всей твердостью. Определенностью. Решительно и бесповоротно. Он и не думает спорить. Не впадает в ярость. Не разыгрывает типичную драму в своем излюбленном стиле. – Нет. – Это слово такое плотное, что можно и не надеяться, что сквозь его буквы блеснет свет правды, так что тебе приходится перейти в наступление. Ваши игры в загадки и превращения закончены, ты снова стала просто Глорией.

– Ты работаешь на них, да? В этом проблема? – Ты нарочно употребляешь это неопределенное «на них».

– На «них»? – Его смех словно обжигает. – Да что вообще не так с этим телефоном? – По-прежнему не желает признаваться.

– Зона Икс тебя так и не отпустила, я права? Есть что-то, о чем ты умолчал, рассказывая нам о первой экспедиции?

– Ничего такого, чтобы тебе помогло, – произносит он уже с горечью. Направленную на тебя, устроившую ему такую засаду, или на кого-то еще?

– Вот что, Лаури, если ты не скажешь мне, твой это телефон или нет, я отправлюсь прямо в Центр и расскажу им все о БП&П, о том, откуда я родом, а заодно и о том, как ты все это скрывал. Сделаю все, чтобы убрать тебя раз и навсегда.

– Тогда и тебе конец.

– Мне так и так конец… и ты это знаешь.

Лаури окидывает тебя взглядом, в котором читаются и агрессия, и одновременно тщательно скрываемая боль.

– Теперь понимаю, Глория, – произносит он. – Ты собираешься на самоубийственное задание и хочешь, чтобы все наконец открылось, пусть даже теперь это и не важно. Однако тебе следует знать: если поделишься хоть с кем-то, я…

– Ты намеренно искажал данные, – говоришь ему ты. – Если мы применим твои техники к тебе же, что мы найдем у тебя в мозгах? Что там у тебя копошится?

– Да как ты смеешь, мать твою! – Он весь так и дрожит от злости, но не двигается с места, не отступает ни на дюйм. Это, как ни странно, не отрицание. Чувство вины? Неужели Лаури может испытывать чувство вины?

Теперь ты стоишь на зыбкой почве, прощупываешь дорогу, не уверенная в правоте своих слов.

– Скажи, во время первой экспедиции ты с ними контактировал? С Зоной Икс?

– Я бы не называл это контактом. Все есть в документах, которые ты уже видела.

– Но что ты видел? Каким оно для тебя было? – Иными словами, были ли мы обречены с самого начала или только после твоего возвращения?

– Здесь никогда не получится выстроить обобщенную и грандиозную теорию, Глория. Мы никогда не найдем ответа. Во всяком случае, не при нашей жизни, ну а потом в любом случае будет уже слишком поздно. – Лаури пытается спутать все карты, отвести от себя подозрения. – Знаешь, прямо сейчас они смотрят на воду на лунах Юпитера, там, в далеком космосе, эти наши не такие уж и секретные братские организации. Там может обнаружиться некое тайное море. Возможно, там существует жизнь, прямо у нас под носом. Но ведь под носом у нас всегда была какая-то жизнь, просто мы были слепы и не замечали ее. Все эти долбаные вопросы – они не имеют никакого значения.

– Джим, это свидетельство контакта. Вот этот мобильник, найденный в Зоне Икс. – Нужно, чтобы он признал наконец этот факт.

– Нет, это случайность. Чистой воды случайность.

– Она хочет поговорить с тобой, Джим. Зона Икс хочет с тобой поговорить. Хочет задать тебе один вопрос, правильно? – Ты не знаешь, так ли это, но уверена: подобное предположение должно до смерти напугать Лаури.

Ты ощущаешь, что тебя отделяет от Лаури некий временной провал, и разрыв этот, эта пропасть между вами становится все шире и шире. И в глазах его, смотрящих на тебя, проблескивает какой-то странный, древний огонек.

– Я туда не вернусь, – говорит он.

– Это не ответ.

– Да, это мой телефон. Мой чертов мобильник.

Неужели сейчас ты видишь Лаури в том же состоянии, в каком он вернулся из первой экспедиции? Как долго человек способен придерживаться определенной модели поведения, мыслить и действовать, несмотря на то что получил такие ужасные повреждения? И ты вспоминаешь, что говорил тебе Уитби: «Думаю, это сумасшедший дом. Как и весь остальной мир».

– Ты еще не устал? – спрашиваешь ты. – Двигаться вперед и вперед, не приближаясь к цели. Знать правду и быть не в силах с кем-то его поделиться.

– Знаешь, Глория, – отвечает он, – ты никогда по-настоящему не поймешь, на что это было похоже в первый раз. Пройти через дверь в границе, вернуться назад. Не понимала и не поймешь, хоть перейди через эту границу тысячу раз. Нас принесли в жертву, и мы пропали. Мы прошли через дверь призраков в царство духов. И от нас требовалось смириться с этим. До конца своих дней.

– А что, если Зона Икс сама придет искать тебя?

В глазах Лаури по-прежнему читается некая отстраненность, точно он не здесь, не стоит прямо перед тобой, но уходит все дальше неведомо куда, даже не обернувшись. Он исчезает.

Ты никогда не увидишь его больше и при мысли об этом испытываешь невероятное облегчение, даже начинаешь приплясывать на месте, и солнце выходит из-за туч, и снова появляется выдра. И ты еще несколько минут сидишь на берегу и наблюдаешь за ее прыжками и веселыми играми, и тебе хочется, чтобы это никогда не кончалось.

…разбросал семена мертвецов, поделился с червями, что копошатся во тьме… Ночью слышал: крики филина, малого козодоя, лай лис.

Свет на маяке погас. Маяк потемнел, и нечто пыталось вырваться из него, а может быть, пройти сквозь него на пути неведомо куда. Тени бездны подобны лепесткам чудовищного цветка, который расцветет в черепе и распространит рассудок за всякие пределы того, что под силу снести человеку, и все, что разлагается под землей, на зеленых лугах, в море или даже в воздухе, – все постигнет откровение и возликует, открыв знание зловонного плода из руки грешника.

Саул все еще пребывал в шоке после бара – хотелось верить, что, если он туда вернется, выяснится, что это было просто видение или чья-то дурацкая шутка. Вот Старина Джим в кровь разбивает пальцы о клавиши пианино. Сади смотрит так, точно ее предали, погубили собственные слова. Брэд стоит на месте не двигаясь, взгляд его прикован к стене, словно некая неведомая сила разом заморозила его. Слава богу, что хоть Глория уехала. Что он скажет Глории, когда увидит ее снова? Что скажет Чарли?..

Саул припарковал фургон, шатаясь, дошел до маяка, отпер дверь, захлопнул ее за спиной и какое-то время стоял у входа, пытаясь отдышаться. Надо позвонить в полицию, попросить их приехать в бар, проверить, что там случилось с беднягой Стариной Джимом и остальными. Он позвонит в полицию, а потом попробует связаться с Чарли, который вышел в море, а затем попробует позвонить всем остальным, каждому, кто только придет в голову. Потому что здесь происходит нечто ужасное, чудовищное, гораздо страшнее его болезни.