— Адальбер, друг мой, вы просто осел! — заявила План-Крепен, с видимым наслаждением выпив свою порцию горячего вина до последней капли.

— Вы что, лишились рассудка? — не выдержала маркиза. — Как вы посмели так разговаривать? Уважайте собеседника, черт побери! Вы вместе едва избежали опасности, но это не дает вам права…

— А нам бы хотелось, чтобы я сказала, что Адальбер увяз в шоколаде? Что он стареет и уже не тот, что прежде?

Мадам де Соммьер задохнулась от возмущения и не нашлась, что ответить. Адальбер, скорее оскорбленный, нежели огорченный, парировал:

— Благодарю вас, Мари-Анжелин! Теперь наконец мне стало известно ваше мнение обо мне!

Она наградила его лукавой улыбкой:

— Напрасно радуетесь, я так не думаю. Но божественный шоколад Тиммерманс стал волшебным любовным напитком Изольды[82], стоящей на пороге семидесятилетия! Уж не хочет ли эта дама женить вас на себе? Отсюда и ее забота о приличиях. Вспомните о Марии Тюдор и Филиппе II Испанском[83]…

— У меня нет никакого сходства с Габсбургом, да и она не настолько уродлива!

— Мы отвлеклись от темы! — прервала их перепалку маркиза. — К чему вы клоните, План-Крепен?

— Напрасный вопрос, маркиза! Мадемуазель дю План-Крепен полагает, что она хитрее меня!

— С вашей помощью я перехитрю кого угодно! -с апломбом заявила старая дева. — У меня есть план, но сначала скажите мне, сколько слуг на вилле «Аманда»?

— Трое: дворецкий, он же шофер, кухарка, которая живет в городе, и горничная. И что дальше?

— Я должна знать, когда у горничной выходной. Видите, все не так сложно, — добавила Мари-Анжелин с широкой улыбкой.

— Предположим. Но к чему все это?

— Вот что мы с вами сделаем…

На следующее утро Адальбер вернулся в Биарриц и поспешил в цветочный магазин, расположенный возле гостиницы «Дворцовая». Там он заказал роскошную корзину цветов и попросил доставить ее на виллу «Аманда». К цветам египтолог приложил письмо, полное раскаяния, над которым ему пришлось потрудиться не менее получаса. Он выразил искренние сожаления о том, что вынужден был покинуть госпожу Тиммерманс перед праздником, который сулил столько удовольствия, ради престарелого и очень любимого «крестного», предпочитавшего обращаться к врачам только на пороге выздоровления. Благодарение богу, происшествие оказалось не настолько серьезным, как можно было бы думать, и «крестный» отделался легким испугом. Уверенный в благополучном исходе, Адальбер вернулся, чтобы восстановить разорванную нить дружбы, которая стала ему так дорога. И далее в подобном же роде. Заканчивался этот шедевр лицемерия предложением заехать за госпожой Тиммерманс и отвезти ее ужинать туда, куда она пожелает.

Покончив с нудной писаниной, Адальбер вознаградил себя за труды прекрасной ванной. В ней он провел не менее полутора часов, время от времени доливая горячую воду и куря гаванскую сигару, что для него было верхом наслаждения. Ему было так хорошо, что он заснул.

Разбудил Адальбера телефонный звонок. Он выскочил из ставшей чуть теплой воды, в которой плавала выкуренная на три четверти сигара…

Ругаясь, словно грузчик, Адальбер натянул на себя махровый халат и бросился к телефону. Он успел снять трубку на седьмом звонке и поблагодарил про себя телефонистку отеля за терпение, когда узнал голос и легкий бельгийский акцент госпожи Тиммерманс.

— Ваши цветы великолепны, — сказала она, — но вы мне ничего не должны. Я все-таки поехала на ужин в Шиберта. Глупо было бы дать пропасть зарезервированным местам. По приезде я встретила старого друга, генерала де Пале, которому места не досталось. Я его пригласила, и мы провели очаровательный вечер. Их королевские величества были неповторимы, и король Альфонс…

— Вы обязательно расскажете мне все подробности этого вечера. Где вы предпочитаете поужинать?

— Мне искренне жаль, но сегодня вечером я занята. Милый генерал хочет во что бы то ни стало отблагодарить меня за мое вчерашнее приглашение. Это естественно, не так ли?

Адальбер остался недоволен ответом госпожи Тиммерманс.

— Печально… Могу ли я хотя бы справиться о здоровье баронессы?

— О, моя дочь выздоравливает, но она не хочет покидать клинику до тех пор, пока не исчезнут все видимые следы того, что ей пришлось пережить.

— Ее можно понять. Красивые женщины всегда очень хрупки. Вы… разрешите пригласить вас куда-нибудь послезавтра?

— Пока не знаю, но мы могли бы выпить по стаканчику в баре около полудня…

— Завтра?

— Нет, в четверг. Завтра меня ждет институт красоты. Надеюсь, что меня приведут в прекрасную форму!

— Вы совершенно в этом не нуждаетесь! — От льстивых ноток в собственном голосе Адальбера затошнило. — Хорошо, я согласен встретиться в баре, но оставьте для меня и вечер. Мне скоро придется вернуться в Париж…

— Уже?

— Да, пасхальная неделя закончилась, и у меня есть обязательства, которыми я не могу манкировать…

— Вы готовитесь к новым раскопкам?

— Это вполне возможно, а они требуют долгой и тщательной подготовки, как вы догадываетесь…

— Очень интересно. И какое место вы выбрали на сей раз?

— К сожалению, это не телефонный разговор. Вы даже не представляете, сколько шпионов в нашем маленьком мирке. Одно лишнее слово, и, оказавшись на месте, вы видите вашего конкурента, который приехал днем раньше! О, простите меня, одну минуту… В дверь стучат… Войдите! — крикнул Адальбер.

Вошел мальчик-посыльный в черно-красной с золотом форме. Он держал маленький поднос с письмом, адресованным Адальберу. Получив чаевые, мальчик откланялся и исчез. Египтолог вскрыл конверт и увидел крупный с завитушками почерк Мари-Анжелин. Он прочитал записку: «У горничной выходной каждый четверг. Придумайте что-нибудь, иначе придется ждать целую неделю!»

Адальбер не стал задаваться вопросом, как План-Крепен удалось так быстро узнать об этом. Он сунул конверт с запиской в карман халата и вернулся к телефону.

— О чем мы с вами говорили, мой друг? Мне только что принесли письмо из Лувра. Я должен быть в Париже в субботу утром. Поэтому я вынужден уехать вечерним поездом в пятницу… К сожалению, мне придется покинуть Биарриц, так и не увидев вас… Короткая встреча в баре в толпе снобов не в счет…

— Вы правы. Забудьте о баре, и давайте проведем вместе вечер четверга!

— Я вас обожаю! Где вы хотите поужинать?

— Я бы предпочла ресторан «Цветы».

— Тысяча благодарностей за доставленную радость! Я буду у вашего дома в девять часов.