«Майк признался, что очень устал от музыки и от своей группы, — говорил мне Мазин. — Красочная рок-н-ролльная жизнь, которую он рисовал себе раньше — „роллс-ройсы“, шампанское — превратилась в дешевые автобусы, вермут и пьяные морды братающихся гопников. Он теперь очень редко исполнял свою тонкую акустику, а пел темповые и веселые песни. Я так понимаю, что, когда три года пропоешь одну и ту же композицию много раз, то сильно устаешь. А новые песни не идут, и самому себе сложно в этом признаться. С 1987-го года Майку постоянно задавали вопрос: „Когда будет новый альбом?“ После этого он начинал рассказывать сказки, что они договорились с Тропилло, что его „кидают“, что они договорились с другой студией… Потом записали „Марию“, „Десять лет назад“ и „Иллюзии“, и этим фактом Науменко страшно гордился. Мол, вот он — фрагмент нового альбома! Но затем все вернулось на круги своя… И если те же Цой и Гребенщиков постоянно развивались и писали какие-то вещи, то у Майка по-прежнему не было ничего нового».

Фото: Наташа Васильева-Халл

В одной из бесед с Пашей Крусановым мы коснулись темы человеческого выгорания «позднего» Науменко. Крусанов, долгие годы плотно общавшийся с лидером «Зоопарка», выдал на этот счет целую теорию:

«Разочарование, постигшее Майка, отчасти было связано с тем, что долгое время он действительно хотел „просиять“. Науменко был не чужд рефлексии, и с какого-то момента начал задумываться — а насколько он действительно „звезда“? Майк сам себя сравнивал с тем, что появилось и пришло. Все-таки он был нежным и мягким человеком, а вся эта сценическая маска была явлением временным… И теперь его настигли внутренние сомнения. С одной стороны, время идет, а его мечта остается нереализованной… А с другой, когда он увидел, как вокруг все рушится, у него возникли сомнения в собственной безупречности».

Но тогда Майк еще крепился, стараясь не терять чувства юмора. Под Новый год, после возвращения Гребенщикова из тура по США, две рок-звезды выпивали в квартире по улице Софьи Перовской. Идеолог «Аквариума» степенно рассказывал о встречах с Дэвидом Боуи, Джорджем Харрисоном, о творческом союзе с Дэйвом Стюартом и Энни Леннокс из Eurythmics. В самый разгар монолога Майк неожиданно спросил: «Боб! Тебе, наверное, это все уже надоело?» И тут же предложил: «Если будет совсем худо, я всегда возьму тебя ритм-гитаристом в свою группу!»

Вскоре после этого заманчивого предложения американский альбом Гребенщикова Radio Silence попал в топ-200 журнала Billboard. А «Зоопарк» отправился на гастроли в Казань, где его музыкантов только чудом не отметелили местные гопники.

Майк: провал на фестивале в Череповце, 1990

Фото: Александр Пигарев

В январе 1990 года мои друзья из журнала «КонтрКультУр’а» решили провести в Череповце всесоюзный фестиваль рок-акустики. Цель акции была простой — «собрать на родине Башлачёва в акустическом варианте всех рокеров, у которых осталось, появилось или „было-и-есть“ что-либо за душой».

В занесенный коричневым снегом депрессивный Череповец со всей страны потянулись рок-барды, музыкальные группы и журналисты. В шесть утра к перрону железнодорожного вокзала подкатили два увешанных сосульками поезда: один из Ленинграда, другой — из Москвы. В них находились практически все участники фестиваля: от Ника Рок-н-Ролла, Сережи Рыженко и Юрия Наумова до Янки Дягилевой, «Чайфа» и Майка Науменко.

На улице стоял холод собачий — «минус тридцать, если диктор не врет». Оглашая окрестности отборным сленгом, «гости города» ввалились в стоявший на привокзальной площади «Икарус», забив его, как селедки — консервную банку.

Последним в автобус втиснулся Майк. Судя по внешнему виду, в поезде он явно не спал, и никакие солнцезащитные очки не могли скрыть следов ночной активности. Стоя рядом с водителем, лидер «Зоопарка» с классовой ненавистью бойца рок-н-ролльного фронта громко проворчал: «Ух, сколько халявы понаехало!»

Фестиваль длился три дня и все это время Майк беспробудно пил. Однажды под вечер, когда сознание ненадолго вернулось к нему, из-за стены вдруг послышались звуки гитары и знакомые слова: «С кем и где ты провела эту ночь, моя сладкая N?» Науменко приоткрыл дверь соседнего номера, и, не здороваясь, «вставил» притихшим музыкантам: «Художника опошлить может каждый!» После чего подтянул на животе семейные трусы и отправился спать дальше.

По мнению Александра Липницкого, подобное поведение было, скажем так, не совсем случайным. В жизни Майка началась черная полоса, и, похоже, таким образом он убивал внутренние страхи.

«Однажды я подарил Майку пластинку „Звуков Му“, которую мы записали в Англии вместе с Брайаном Ино, — рассказывал Липницкий. — Там была именная дарственная надпись, но Майк с похмелья в каком-то городке этот диск продал. Похожая история была и с новой гитарой, купленной Науменко под конец жизни. Выпив однажды со мной, он заявил: „А ты не знаешь, кому ее можно выгодно продать? Я ее купил так дешево…“ Был тогда у Майка такой синдром нищего, он даже песню „Бедность“ на эту тему написал, и там все сказано».

В Череповце Майк должен был выступать последним, как заслуженный хедлайнер мероприятия. Но ничего путного из этой затеи не вышло. Я видел, как полуживой от алкогольных возлияний певец вышел на сцену с бутылкой водки в руке. Он упорно пытался вспомнить тексты, но ему это удавалось с трудом. Дружеская помощь клавишника Вовы Сигачева из «ДДТ» и Юры Спиридонова из «Бахыт-Компота» кардинально изменить ситуацию не смогла.

После фестиваля многие журналисты, выросшие на песнях «Зоопарка», пытались подать эту грустную историю максимально деликатно.

«Майку сильно наподлили, — писал на страницах „КонтрКультУр’ы“ Костя Уваров. — Во-первых, гитару дали только на мониторы, и он рубился, мягко говоря, без музыки. Во-вторых, с ним на сцену вышли музыканты, которые ему скорее мешали… И в-третьих, он выступал последним, когда все уже были пьяными».

Ну, пусть будет так. Тем более что на следующий день Науменко устроил роскошный акустический концерт в полупустой гостинице, исполнив в комнате у зеленоградского промоутера Леши Коблова целую россыпь песен, которых никто из присутствующих не слышал. Это выступление произошло стихийно, и на пленку, к сожалению, записано не было.

Еще хочу поклониться в пояс культуртрегеру Наташе Шарымовой, которая организовала Майку в Питере видеозапись его акустических хитов в формате квартирника и сумела сохранить ее для истории. В этот импровизированный концерт вошли, в частности, «классическая» версия «Уездного города N» и неожиданно спетая в финале песня Алёши Димитриевича «Я милого узнаю по походке».