– Господи, какая такая работа, – Татьяна опять всплеснула руками. – Дома работы полно, нет, она в Москве работать будет!

– Дома ей не нравится работать, – сказала Марина. – Ее тянет в Москву, в Москву!

– Пьеса Чехова «Три сестры», – ввернул Липницкий.

– Да у ней пьеса, а у нас одни слезы! Провожали, так Танька ревмя ревела три дня! Домой, и точка! Хватит, погуляла.

– Ей нужно трезво оценить свои силы, – продолжала Марина. – Одно дело то, что она в интернете читает, а другое дело жизнь без мамы и папы в чужом городе. А если вы ее не отпустите, она вам не простит никогда. И во всех ее проблемах вы будете виноваты.

– Да мы и так виноваты, – сказала Татьяна. – Родились, вишь, в глуши, надо-то было в Европах, а мы на Волге. Зарабатываем мало, блата нету. Отдыхать не умеем, со свиньями живем!.. То ли дело на картинках. Там все нарядные, прибранные, на каблуках высоченных и в брильянтах.

– И стоят где-нибудь, – добавил Валера. – Как стадо. Стоят и стоят. Стаканы в руках держат.

– Это называется фуршет, – пояснила Марина. – Слушайте, о чем мы говорим?!

– Так это! О Женьке.

– Она собирается на следующий год опять поступать в театральный. А в этом году работать и учиться.

– Кем работать-то?!

– Кем угодно, – сказал Липницкий. – Курьером.

– Это сколько ж она заработает?!

– Ничего не заработает.

– А зачем тогда работать?

– Вы не понимаете! – сказала Марина с чувством. – Как зачем?! Чтобы она пожила именно так, как ей хочется! В Москве и… свободно!

– Вот именно, – буркнул Валера. – Кто ее потом замуж возьмет со свободой этой? Одни ведь разговоры, что сейчас молодые напропалую друг с другом живут! Они, может, и живут, конечно, только ни один порядочный парень на такой, пожившей, не женится никогда!

– Подождите, – Марина сбилась. – Замуж ей рано.

– Так отец про то говорит, что неизвестно, чего она там наживет, в Москве этой!

Марина посмотрела на Липницкого. Ей требуется поддержка тяжелой артиллерии, он что, не видит?

Он все видел.

– Мы думаем, что ей необходимо попробовать, – вступил он, – сделать, как она считает нужным. Курьер или не курьер, какая разница! Она ни на какой работе сейчас ничего не заработает! Но пусть хоть попробует! Поживет одна, поснимает углы, побегает на курсы!

– Так ведь не углы снимает, небось, а на всем готовом у вас проживает!

– Резонно, – согласился Липницкий. – Тут ты прав, Валер. Но это же временно! Восстановит документы, устроится на работу и съедет.

– Я ее выставлю, – пообещала Марина. – Чтоб все по-честному.

– Ну да, – кивнул Липницкий. – Чтоб чистоту эксперимента не нарушать.

– Для вас эксперимент, – сказала Татьяна, – а для нас дите родное, глупое.

– Да вот именно – глупое, – нетерпеливо перебила Марина. – Наша Настя тоже недалеко ушла, знаете ли! Весь год нам житья не давала, почему мы нужными знакомствами не обзавелись, чтобы ее в институт устроить!

– А вы тоже, выходит, не обзавелись? – уточнил Валера.

– Нет.

– Ничему они не научатся, если мы будем все время страховать! То есть мы не против, но только если им нужно! А им не нужно, они уверены, что все сами могут! И прекрасно, и пусть!

– Ну, пусть, конечно, – сказала Татьяна. – Только уже больно страшно.

Помолчали. Черри на пороге беседки коротко и быстро дышала. Вдалеке диктор читал по радио новости. Где-то визжала электрическая пила. Тонкий голос прокричал нараспев: «Де-еда! Бабушка сказала муки взять!»

– Ну какая ж благодать, – не выдержала Татьяна. – Вот чего лучше? Ничего ж нету! Сейчас цветы вовсю пойдут, потом сирень, жасмин. Розы!

– У вас розы? – встрепенулся генерал Липницкий.

– Еще какие! – Таня показала рукой, в какой стороне у нее розы. – Всякие! Поздние, ранние, кустовые! «Королеву Елизавету» в прошлом году высадила, а она капризная! Но ничего, прижилась! А тут Москва какая-то, актерки с актерами, черт-те что!..

– Мы думали, с Артемкой загорюем, – поддержал Валера. – Он маленький такой перекорщик был! Все наперекор! А вырос хороший парень, толковый.

– Я тоже про свою дочь думала, что ей будет трудно жить, – призналась Марина Тимофеевна. – Добрая, слабая. Больше всего на свете любила книги. И кино хорошее. В школе на последней парте сидела, впереди не могла, стеснялась, что ей в спину смотреть станут. Я совершенно не представляла, как она будет справляться, когда вырастет. Нет, я была уверена, что она не справится!

– И чего? – спросила Татьяна. Она ловила каждое слово. – Как обернулось?

– А так, что на Тонечкиных плечах вся наша жизнь держится. А я и не заметила, как это получилось, когда…

– Вот что, – решительно сказал Валера и разлил на этот раз калгановую. – Давайте за детей. Чтоб у них все хорошо, чтоб жили не тужили.

– Чтоб никакой, прости господи, войны, – вставила Татьяна. – Чтоб не воевали, не бедовали.

– Чтоб своим умом до всего доходили, – продолжал Валера, – но чтоб нас тоже спрашивать не забывали. Мы-то уж кой-какие экзамены сдали, шпаргалку можем написать!

Они выпили за детей, потом за родителей, и Марина рассказала, какая у нее была замечательная бабушка, а Татьяна – как они жили с теткой, и тетка тоже была замечательная. Потом осматривали огород и ягодник – показывал Валера. А уж затем розы – показывала Татьяна, а Валера куда-то делся.

Вскоре вернулся, и оказалось, что он мариновал шашлык – из «свойского» мяса, что брали у соседей. Под вечер – вечер приближался что-то быстро! – мужчины разожгли в мангале огонь, а женщины поставили тесто «на скорую руку» и накрыли на стол то ли в третий, то ли в четвертый раз.

Марина чувствовала себя свободной.

Ей никогда и нигде не было так свободно, как в обществе этих милых и прекрасных посторонних людей!

Поставив пирог – ставили пирог и хохотали, Татьяна рассказывала, как Валера делал ей предложение, – они уселись в беседке ждать шашлыка, и тут у Марины зазвонил телефон.

Она совсем забыла, что в мире существует такая штука, как телефон!

Звонила Тонечка.

– Мам, ты как там? Почему ты не звонишь? – с ходу начала она. – Мы страшно волнуемся, ужас просто!.. Я тебе уже третий раз звоню.

Марина подумала, как такое может быть, и сообразила, что телефон лежал в овчинной жилетке, а ее она в доме сняла.

– Мам, вы доехали? Все нормально?

– Все прекрасно, – сказала Марина и засмеялась.

– Сейчас будет шашлык, – подсказала Татьяна и налила им еще по рюмочке.