– У вас сегодня тайное свиданье? – бойко спросила официантка из-за стойки.

Неужели она узнала Фудзико? Взгляд у Каору посуровел.

– Не смотри на меня такими страшными глазами. Не часто к нам приходит такая красивая пара, не иначе сегодня ночью снег выпадет.

– Да вы, наверное, в молодые годы были куда красивее, – парировала Фудзико, в одно мгновение расположив к себе официантку.

– Мне хочется поехать туда, где ты жил, пока не перебрался в Нэмуригаоку.

Ему нравилось исполнять желания Фудзико. Он готов был отправиться хоть на край света, если бы она этого захотела. Поселок, в котором Каору провел детские годы, сильно изменился. Число торговых автоматов, пунктов видеопроката и круглосуточных магазинов росло – похоже, поселок и не собирался подолгу задерживать что-либо в своей памяти. Они медленно ехали по торговой улице, где большая часть магазинов уже закрылась. Каору искал дорогие его памяти дома, но все они были перестроены, и только монумент на иссиня-бледных ногах одиноко возвышался в парке на фоне полной луны.

От дома, в котором Каору прожил до семи лет и который часто посещал Сигэру Токива, не осталось и следа, на его месте стояло небольшое бетонное здание. Забавно, на нем была табличка с фамилией Тано. По странной случайности в доме, где когда-то жила семья по фамилии Нода, поселилась семья по фамилии Тано – те же иероглифы, только в обратном порядке. Каору выключил двигатель, открыл окно, посмотрел на оранжевый свет, струившийся из комнаты на втором этаже, прислушался – кто-то тихо играл на фортепиано. Наверное, ребенок Он сражался с менуэтом Баха: путался, останавливался, возвращался к началу; играл робко и неуверенно. Каору засмеялся, вспомнив свое детство, Фудзико спросила:

– Что ты?

– Вспомнил эту музыку. В детстве я пришел домой, уставший от игр, а мама ждала меня за роялем. Она сразу же заставила меня заниматься. Я начал рассеянно играть, даже в ноты не посмотрел. Получилось совсем не так, как надо, хотя и похоже на менуэт. Я сразу сообразил, что ошибся, но продолжал гнуть свое, сыграв до конца. Мама велела: «Сыграй так же еще раз». Но у меня не получилось. Пришел отец, сказал: «Ты сыграл вот так», – и исполнил мою версию. Так я впервые понял, что сочинять музыку значит уметь играть ее не один раз.

Фудзико задумалась. Играть на рояле, слушать музыку – то же самое, что вспоминать о редких встречах с Каору: улыбаться и испытывать раскаяние. Если попытаться объяснить любовь таким же образом, как Каору объяснил сочинительство музыки, то любить – значит еще и еще раз переживать сильные чувства.

– Если бы ты не уехал из этого поселка, мы бы с тобой не встретились… Да?

– Ну да. А если бы здесь не было реки, я не перебрался бы на другой берег.

– В древности люди сравнивали реку с судьбой. Может, и нами играет судьба, которую принесла река.

Каору слабо кивнул в ответ и опустил голову. Хотя ими и играла одна судьба, они совершенно по-разному принимали ее вызов. Каору слишком поздно понял это.

– Давай выйдем на берег?

Может быть, постояв на берегу реки, которая так часто уносила его радости и печали, он покорно опустит голову, соглашаясь с судьбой, или, наконец, откажется от своих чувств. Фудзико тоже хотелось постоять на берегу реки и проникнуться тайнами судьбы.

Они подъехали к насыпи и спустились в мискантовое поле у реки, ярко освещенное луной. Звонкое пение сверчков звучало как сигнал, зовущий в другие миры. Если бы эти миры действительно существовали, он похитил бы ее, украв у времени.

Несколько скамеек на берегу. Над ними фонари. В их свете Каору и Фудзико выглядели бледными, подавленными. Приближалось время думать о том, чего совсем не хотелось. Однако радость сегодняшнего дня, проведенного вместе, согревала их.

– Помнишь, как на этой реке было наводнение?

Фудзико тогда было одиннадцать, а Каору – девять лет. Как будто разлившаяся от наводнения река Т.М. свела их друг с другом.

– Я своими глазами видела, как город уходил под воду. Тогда я впервые поняла, что есть вещи, неподвластные человеку.

– Разлившаяся река показала мне мир, которого я совсем не знал.

Если течение реки воплощает судьбу, то суша переполнена капризами и непостоянством. Но в разных городах и странах, в политике и в истории, в любви и в женщинах текут реки, которые в любую минуту могут выйти из берегов. Да, несомненно, кровавый источник Фудзико связан с рекой судьбы. И эта река течет в сторону, противоположную судьбе Каору.

– Ты тоже показал мне мир, которого я не знала, – прошептала Фудзико Каору, молча смотревшему на темную реку.

– Я просто восхищался наводнением, пока ты думала о том, как его предотвратить. Точно так же я отдался болезни под названием «любовь», пока ты хладнокровно наблюдала за потоком судьбы.

Фудзико смотрела в погрустневшие глаза Каору.

– Не считай меня бесчувственной.

– Чтобы противостоять судьбе, которая уносила тебя, мне оставалось только одно: любить тебя сильнее, чем кто бы то ни было. Но ты выбрала то, что важнее любви.

– Я смотрю тебе в глаза, и в моем сердце закипает все, что там спрятано: страх, печаль, обожание. Я любила тебя. Так же, как и ты, я хотела отдаться своим чувствам. Пускай есть что-то важнее любви, но я хотела выбрать любовь к тебе и думала об этом серьезно.

– Я ждал явных подтверждений твоей любви.

– Каким образом я должна была показать тебе их? Почему ты не поверил моим словам?

– Разве я мог поверить словам? Ты и правда любила меня?

Фудзико посмотрела Каору прямо в лицо и кивнула. Каору пробормотал дрожащим голосом:

– Какое счастье! – Но слова его, казалось, значили: «Как печально!» – Ну почему только сейчас я это понял!

– Я считала, мое сердце не создано для любви, не в Бостоне, когда я увидела тебя и услышала твой голос, я поняла: оно раскрылось навстречу чувству. Мне показалось, что-то начинается.

– Тогда началась любовь.

– Да. Поэтому я поехала в Нью-Йорк, чтобы увидеть тебя. Но мне тогда показалось, что ты не доверяешь моим чувствам.

– Меня не отпускала тревога. Я не чувствовал себя любимым.

– Мне тоже было страшно. Я боялась: а что, если, ответив на твои ухаживания, я сразу же надоем тебе? Если бы ты еще хоть раз приехал ко мне, наши страхи рассеялись бы. Но ты вернулся в Японию, а мои сомнения остались.

Вот где судьба стояла на перепутье… Он понял это сейчас, когда уже стало поздно. Почему сегодняшнее прозрение не пришло семью годами раньше? Каору потратил эти семь лет только на то, чтобы самому разрешить доверие Фудзико. Сколько раз судьба давала ему шанс протяни руку, и Фудзико – женщина твоей судьбы – будет рядом с тобой. Именно в такие мгновения ему следовало поступить уверенно и решительно, но Каору медлил и сомневался, и женщина его судьбы махнула на него рукой.