– Конечно, конечно, – вздрагивает она, представив меня за рулем…

К концу дня мы добираемся до офиса и отправляем новым партнерам подписанные с нашей стороны договоры на поставку. В ожидании Гриши с Киром, которые еще на встрече, я сажаю Марину за телефон обзванивать потенциальных клиентов по списку.

– Не крути вокруг да около, сразу говори, что ты – Марина, представляешь «Ультрапак» и предлагаешь упаковку на 30 % ниже по стоимости, чем закупаются они.

– Есть, шеф! – Она берет под несуществующий козырек и берется за телефон.

Я слушаю, как она говорит, и между звонками поправляю, хвалю, делаю замечания. За этим нас застает Денис.

– Что, Панфилов, хорошо устроился? – усмехается он. – На место Павла Андреевича метишь?

– Устроился хорошо, спасибо, что интересуешься. На место Павла не мечу. Я ответил на твои вопросы?

– Ну-ну. – Денис ядовито улыбается, и мне очень не нравится его улыбка, обнажающая и верхние, и нижние его зубы до десен. – А я вот слышал другое.

– Фил, зачем ты с ним вообще говоришь? – возмущается Марина. – Он же ничтожество!

– Какие сильные слова из уст слабой девочки! – пафосно объявляет Денис, привлекая внимание остальных.

– К Марине не лезь, и мне плевать, что и от кого ты слышал. Свали.

– Я-то свалю. – Он продолжает улыбаться, а я по замершему отделу понимаю, что нас слушают все. – Ты только ответь еще на один вопрос – тебе уже дала эта мокрощелочка?

– А даже если и дала! – нахально объявляет Марина, стирая его улыбочку. – Тебе завидно?

Денис меняется в лице и зло заявляет:

– Все слышали? Я пишу служебку о непрофессиональном поведении Тищенко и Панфилова! Будете свидетелями!

Я вскакиваю с места, чтобы врезать этому озабоченному недоумку – самоконтроль ни к черту, но меня останавливает крик Вики:

– Фила, нет!

И пока я киплю от ярости, оборачиваясь, чтобы найти ее взглядом, обзор перекрывает системное уведомление:

Ваша репутация у Виктории Коваль понизилась!

Текущее отношение: Неприязнь 15/30.

– Что тут происходит? – слышу резкий голос Павла и чьи-то разъяснения. – Панфилов, Тищенко, Галкин – ко мне в кабинет! Живо!

Когда я смахиваю уведомление, Вики уже нет.

Павел Андреевич Горюнов, коммерческий директор «Ультрапака», на год младше меня. Однако, несмотря на возраст, он на десять уровней социальной значимости превосходит мой восьмой. И то ли его высокий уровень, то ли прокачанная харизма тому причиной, но наш нелепый конфликт с Денисом он разбирает в считаные минуты.

– Галкин, ты, как старожил, можешь высказаться первым. Пожалуйста, – вроде бы просит, но его тон понимается как требование.

Шеф блокирует компьютер, чтобы мы не видели, что у него на экране, откидывается в кресле и кладет ноги в идеально начищенных туфлях на обширный, блещущий лакировкой стол из темного дерева, подтверждающий педантизм Павла: все строго расставлено, бумаги распределены по файлам и папкам и сложены в несколько разновысотных куч, видимо, по степени приоритетности. Дорогой живописный глобус утыкан красными флажками, как я понимаю, местами, где Павел уже побывал. Вряд ли в Новой Зеландии и в Аргентине у «Ультрапака» есть какие-то корпоративные интересы.

– Кх-хм-м, – Денис долго прокашливается, прочищая горло. – Павел Андреевич, я начну издалека. Стажер Марина Тищенко была назначена…

– Короче, Денис, – резко обрывает его Павел. – Суть конфликта и твоих обвинений.

Я замечаю подскочивший уровень страха Дениса, но это видно и без подсказок системы – его уши резко краснеют.

– Павел Андреевич, хочу сообщить о недопустимом поведении стажеров Тищенко и Панфилова, – под конец своей тирады он пускает петуха.

– В чем суть претензии? – чеканит слова шеф.

– Интимные отношения между сотрудниками недопустимы! Мы все подписывали регламент, там об этом четко сказано, – говорит Денис, после чего Марина начинает истерично смеяться. – А эти – вступили.

– Интимные отношения! Недопустимы! Ха-ха-ха! Ой, не могу! – заливается она. – Сам-то! Вот лицемер! Да…

– Тищенко! – взрывается Павел.

– Простите, – прикрывая рот ладошкой, отвечает Марина. – Но я потому и перешла к Филу… простите, Филиппу Олеговичу, что этот козел домогался меня и угрожал непрохождением испытательного срока, если я не соглашусь!

– Выбирайте выражения, Тищенко! – делает замечание Марине шеф. – Мы не в ПТУ.

– Простите, Павел Андреевич, – извиняется она и тут же оправдывается: – Но его обвинения настолько смехотворны и нелепы, что я…

– Я понял. Панфилов? – Павел внимательно смотрит на меня, и статус его снизившегося интереса свидетельствует, что он действительно все понял и все решил, но просто обязан заслушать все стороны.

– Мы весь день по встречам, Павел Андреевич. Сделали пару продаж, вы в курсе. Недавно вернулись с поля и за телефон. Марина под моим надзором сидела на холодных звонках, когда к нам подошел Денис и стал выпытывать, что у нас с Мариной. Повторяю для него еще раз – у нас с Мариной ничего не было и быть не могло. И не только из-за регламента, но это – личное.

Краем глаза фиксирую упавшее настроение девушки, неужели я ей нравлюсь? Ох, как это некстати.

– Понятно, – спокойно констатирует Павел. – Вы с Тищенко свободны. А мы с Угаровым пообщаемся. У тебя все нормально, Денис? Может, водички?

Тот крутит головой и выдавливает:

– Спасибо, не хочется.

Шеф окликает нас, когда мы уже выходим из кабинета:

– Кстати, Марина, Филипп… Поздравляю вас с первыми продажами!

– Спасибо, Павел Андреевич! – мы отвечаем хором и, непроизвольно улыбаясь, возвращаемся на свои места.

Системное уведомление о падении моей репутации с Денисом Угаровым меня не удивляет. Неприятно удивляет другое – экспа, снизившаяся на такое же количество очков опыта.

Вот, значит, оно как. Показатели могут не только расти, но и падать. Это не хорошо, но и не плохо. Я предупрежден, а значит, вооружен. Логично предположить, что ловкач-гимнаст, переставший тренироваться и разжиревший до стадии зеркальной болезни, потеряет в «Ловкости» и «Выносливости». Есть у меня подозрение, что и я, соверши антиобщественные поступки, однозначно потеряю в уровне социальной значимости. Но проверять это не хочу.

– Фил! Ну что, все в силе? – шепотом спрашивает подошедший ко мне Гриша Бойко. – Нормально пожрать хочется, спасу нет! Кир сказал, что ты сегодня проставляешься за премию. Я бы щас мяса…