Я был уверен, что это Винсент, пока не столкнулся с ним, чтобы получить некоторые ответы. Он не имел ни малейшего понятия, что Зак был там, навещая тебя, притворяясь им.

Я делаю паузу.

— Но зачем ему это делать? Вы, ребята, все должны быть лучшими друзьями.

Баз усмехается.

— Да. Мы были; до того, как появилась ты. Я начинаю понимать, что мы никогда не были так близки.

— Что ты мне не договариваешь, Себастьян?

— Перестань меня так называть, — рявкает он, и это его первое проявление гнева.

До сих пор он был таким спокойным и собранным.

— Это твое имя. И я буду называть тебя так, как захочу. А теперь расскажи мне, что ты знаешь.

— Я не доверяю парням. Это все, что я знаю. Винсент пытался убить тебя, Зак лгал, и, судя по всему, тоже пытался убить тебя, а Трент ведет себя как гребаная киска — в этом нет ничего нового.

— Итак, что мы собираемся с этим делать?

— Мы? — он смеется. — Нет никаких «мы». Ты покончила со своей местью. Больше никакого этого дерьма. Позволь мне разобраться с этим.

— Прекрасно.

Я откидываюсь назад, сердито глядя на него, пока допиваю вино, уже чувствуя легкое гудение от больших бокалов, которые я наливала.

— Я серьезно, Маккензи. Я не смогу уберечь тебя от неприятностей, если ты сделаешь что-нибудь еще. Мне нужно, чтобы ты хоть раз сделала то, что тебе, блядь, говорят, только до тех пор, пока я не разберусь с этим дерьмом.

— Я сказала хорошо, ага? Держи их подальше от меня, и я буду держаться от них подальше. Легко и просто.

Он наблюдает за мной, изучает мой взгляд, ищет правду, но не находит. Я говорю ему то, что он должен услышать, но я имею в виду то, что сказала. Если я их найду, они мертвы. Мне все равно, если это риск моего будущего. Я больше не могу позволить им уйти безнаказанными. Они пытались убить меня. И на этот раз я отказываюсь быть жертвой.

Столы меняются местами.

Большая часть напряжения, которое тяжело давило между мной и Базом, рассеивается после ужина. Вероятно, именно вино и еда уносят большую часть затаенного гнева, который я питаю к нему. Или, возможно, это потому, что сегодня у меня наконец-то состоялся разговор с ним, в котором я чувствую, что он близок к тому, чтобы сказать мне правду.

Я знаю, что взволнована, когда он говорит, что у нас есть еще одно дело, и я даже не чувствую, что это меня беспокоит. Я в замешательстве, когда мы начинаем въезжать на холмы. Мимо деревьев и тропинок, которые обычно зарезервированы для туристов.

Мой взгляд мечется от База к Дэну, и я начинаю сомневаться, будет ли он тем, кто убьет меня и оставит здесь. Когда мы подъезжаем к воротам, с табличкой «вход запрещён», я выглядываю наружу и ахаю.

— Знак Голливуда?

Возбуждение внезапно прорывается через организм. Я виню в этом алкоголь. Он улыбается моей реакции, и впервые за несколько дней его улыбка становится мягкой. Это его улыбка из более простых времен, из прежних. До того, как все дерьмо между нами испортилось. Это заставляет меня остановиться, когда тепло разливается по груди.

Он дергает головой через плечо, протягивая руку между нами.

— Давай.

Я беру его, скользя ладонью по его ладони, наслаждаясь тем, как электрический ток вибрирует по моим венам.

— Что, если нас поймают? — спрашиваю я, когда мы обходим ворота.

Он смеется, словно мне следовало бы знать лучше.

— Не поймают. Дэн позаботится об этом. Итак, какая буква?

— Хм?

Он поднимает голову.

— На какую букву ты очень хочешь сесть. Разве не по этой причине люди хотят подойти к знаку, подобраться достаточно близко к буквам?

Я останавливаюсь, оглядывая их. Буквы выглядят больше, чем в жизни, и пугают.

— Наверное, я никогда не думала так далеко. На самом деле я не думала, что стоять здесь будет вариантом, так что, может быть… буква «Г»? Она выглядит самой безопасной. С других букв мы могли бы упасть.

Баз сжимает мою руку в своей и смеется надо мной, помогая мне пройти через грязь и сорняки, чтобы добраться до буквы «Г». Мы обходим металлические прутья, удерживающие надпись, и встаем под навесом.

Дыхание покидает меня в порыве воздуха, и я протягиваю руку, хватаясь за край надписи для поддержки, когда смотрю на вид. Сердце бешено колотится в груди, переводя взгляд вниз на раскинувшиеся холмы, заходящее солнце и мерцающие огни города. Небо окрашено в различные оттенки оранжевого и красного, едва заметные оттенки фиолетового смешиваются по краям, когда оно исчезает в тонких облаках. Огни города медленно становятся все ярче и ярче, по мере того как солнце и гармоничное сочетание цветов испаряются, оставляя на небе отпечаток цвета индиго. Если бы все было по-другому, это мог бы быть самый романтичный день в моей жизни.

— Я всегда хотела это сделать. Это страшнее, чем я себе представляла, но это… красиво.

— Я знаю.

Мои губы приоткрываются, когда я оглядываюсь на него и понимаю, что он наблюдает за мной. Резкие черты его лица в этом освещении невероятно красивы и суровы. Свет вспыхивает вокруг нас, освещая буквы, давая мне четкое представление о его ярких и напряженных глазах, которые, кажется, смотрят в мою душу. Жар приливает к моим щекам от того, как он смотрит на меня, и я опускаю взгляд к его ботинкам. Улыбка приподнимает уголки моих губ, и легкость, которую я давно не ощущала, скользит по телу.

— Ты выглядишь нелепо в этом костюме, ты ведь знаешь это, верно?

Баз смеется. Звук хриплый и глубокий, и я чувствую, как он грохочет в моей груди.

— Сегодня мои возможности были ограничены.

— Зачем ты привез меня сюда, чтобы я увидела это?

Его широкие плечи поднимаются в уклончивом пожатии, улыбка медленно исчезает, когда он смотрит на последние кусочки заходящего солнца. Оно отбрасывает последние остатки теплого пурпурного сияния на холмы, пока не исчезает.

— Почему бы и нет? Ты хотела это увидеть. У меня есть возможность сделать так, чтобы это произошло.

Наши взгляды встречаются, и я чувствую, как между нами проходит ток. Чувствую, что забываю его резкие слова и хочу упасть в его объятия. Я скучаю по этому. По ощущению, как он обволакивает меня.

— Но почему? Почему ты хочешь сделать это для меня, Баз?

Он входит в мое пространство, положив руки мне на бедра. Тепло от его