Однажды, в дождливый вечер, муж сказал, что подумывает о переходе на новую работу. В другой стране.

– Что?! Когда ты подал документы? – всполошилась я.

– Сегодня утром, – ответил муж и показал мне полученное днем электронное письмо, в котором некто спрашивал, интересует ли его переезд… в Данию. В страну пирожных, бекона, независимых героинь женских романов – и любимой детской игрушки моего мужа. Собственно говоря, именно изготовители маленьких пластиковых деталей и нуждались в услугах моего мужа.

– LEGO?! – мой разум сопротивлялся в это поверить. – Ты хочешь, чтобы мы переехали в Данию и ты мог работать в их компании?!

Это что, розыгрыш? Или мы перенеслись в комедию с Томом Хэнксом, в которой у взрослых сбываются мечты детства? И что будет дальше? “Sylvanian Families”[143] провозгласит меня королевой леса, а “My Little Pony”[144] примчится с приглашением стать правительницей конного царства? Что, черт возьми, происходит?

Муж покачал головой и сказал, что сам ничего не знал до сегодняшнего дня. Неожиданное предложение поступило от агента по трудоустройству, к которому он когда-то обратился. И хотя это не то, к чему мой муж столь страстно стремился, но, раз уж так получилось, может, стоит его обсудить?

– Ну, пожалуйста? – взмолился он. – Ради меня? Я бы сделал это ради тебя! И в следующий раз мы переедем ради твоей работы, обещаю!

Подобные обещания не казались мне справедливым обменом: муж прекрасно знал, какова моя мечта – осесть в милом маленьком городке рядом с трассой М25 и постепенно превращаться в Джессику Флетчер. Дания никогда не входила в мои планы.

Однако мужа это предложение, похоже, всерьез зацепило. Всю следующую неделю мы говорили только об этом. И чем больше мы обсуждали вероятный переезд, тем глубже я начинала понимать, как много значит для него эта возможность. Если не поддержу его всего через год после свадьбы, что ждет наш брак? Неужели я могу стать причиной решения, о котором мы впоследствии будем оба сожалеть? Разве я хочу обидеть своего мужа? Я же его люблю! И дала согласие подумать.

В следующие выходные мы отправились в Данию, где посетили «Леголенд»[145]. Нас страшно забавляло, как медленно там передвигаются машины. Мы ворчали по поводу цены на обычный сэндвич. Однако имелись и плюсы: в парке была идеальная чистота, датские пирожные выше всяких похвал, а местность выглядела очень живописно, хотя и не так колоритно, как норвежские фьорды.

Бросалось в глаза, насколько датчане не похожи на нас. Они казались спокойными, двигались гораздо медленнее, не скупились на время, чтобы остановиться и просто полюбоваться окрестностями или насладиться свежим воздухом.

Мы вернулись домой и привычно погрузились в повседневную суету. Вопреки моим стараниям, мысль о переезде не выходила у меня из головы. Возможность кардинально изменить свой образ жизни не давала мне покоя, хотя совсем недавно я была готова лишь стоически смириться с грядущими переменами. Проект «Джессика Флетчер» сам собой перекочевал на задний план, и я уже начала сомневаться, продержусь ли в том же темпе еще лет тридцать.

От моего желания провести половину жизни в ожидании пенсии (даже самой восхитительной) попахивает средневековой затхлостью. В конце концов, я же не крепостная, которая обязана трудиться в поле, пока не рухну от изнеможения. На дворе XXI век. Моя жизнь должна быть прекрасной, приятной, даже простой, и сам факт, что в возрасте тридцати трех лет я начала мечтать о пенсии, явно свидетельствовал о необходимости что-то изменить в привычном укладе.

Я не могла припомнить, когда в последний раз расслаблялась – по воле организма, без алкоголя и прописанных врачом лекарств. Я думала: «Если мы переедем в Данию, то сможем избавиться от бремени постоянного стресса… Будем жить у моря. Сможем каждый день гулять с собакой по пляжу. Нам не придется больше ездить в метро. Просто потому что там, куда мы переедем, его не будет».

Увидев жизнь, не похожую на нашу, мы оказались перед выбором: оставаться в привычном мире или решиться на что-то совершенно новое. И решение нужно было принять немедленно.

Мой муж, страстный почитатель всего скандинавского, был покорен Данией. Но я более сдержанный человек и как журналист хотела для начала побольше узнать об этой стране.

На тот момент я судила о Дании по сериалам «Убийство» и «Правительство». Из чего сделала вывод: эту страну заливает нескончаемый дождь и людей там убивают на каждом углу. Тем не менее Дания пользовалась популярностью у туристов, и сотрудники сайта «Посетите Данию» уверяли, что количество обращений увеличилось на двадцать шесть процентов. Я узнала, что эта крохотная скандинавская страна сумела добиться впечатляющих коммерческих успехов. В Дании работают такие компании, как Carlsberg (по-моему, это лучшее пиво в мире!), Arla[146] (занимает седьмую позицию среди компаний – производителей молочных продуктов; в том числе выпускает масло “Lurpak”), Danish Crown (именно отсюда поставляется бóльшая часть английского бекона) и, конечно, LEGO – крупнейший производитель игрушек в мире. Согласитесь, неплохо для страны с населением в пять с половиной миллионов человек (примерно столько же людей проживает в Южном Лондоне).

– Пять с половиной миллионов! – воскликнула я, прочитав эту информацию.

В квартире были только я и собака, но даже мой пес проявил интерес к беседе, издав недоверчивый звук. Или он просто чихнул?

– Разве пять с половиной миллионов человек могут населять целую страну? – спросила я у пса. – Это всего лишь население города средних размеров! Интересно, а зачем им собственный язык?

Пес тявкнул, словно давая понять, что подобный вопрос выше его понимания, но я уже переключилась на дальнейшее чтение. Оказывается, Дания считается самой дорогой страной в Евросоюзе (согласно данным Центрального статистического бюро Ирландии), и граждане там платят запредельные налоги. А это значит, что и нам придется столько же платить. Замечательно! В конце месяца мы будем еще беднее, чем сегодня… Однако на суверенную датскую крону можно получить фантастическую систему социального обеспечения, бесплатные медицину и образование (включая высшее!), субсидии на содержание детей и пособие по безработице, которое гарантированно будет составлять восемьдесят процентов вашего заработка в течение двух лет.