Вдобавок, оказывается, Тревор Джордан сам боится его, боится того, что Гарри может с ним сделать... Это было чересчур для Гарри.

Мертвые (даже сам Мёбиус) отвернулись от него; мать истаяла и покинула его; нет в мире ни одного человека — ни живого, ни мертвого, — который мог бы сказать хоть что-то хорошее о нем. И это тот самый мир, то самое человечество, ради которого он столько лет отчаянно боролся. Он больше не принадлежит этому племени. Ни сейчас, ни в будущем.

Гарри шагнул через дверь Мёбиуса и попал во тьму коридора в доме за рекой. Он тихонько начал подниматься наверх, в свою спальню. Его вдруг охватило чувство усталости. Столько проблем... уснуть, отключиться от всего. Пусть все катится к дьяволу! Будущее само о себе позаботится.

Но когда он был лишь на середине первого пролета лестницы, его остановил голос Джордана.

— Гарри? — Телепат стоял внизу у начала лестницы и смотрел на него. Тревор... Он ведь мог читать мысли некроскопа с той же легкостью, что Гарри прочел его мысли. — Гарри, зря я об этом подумал.

— А мне нечего было лезть в твои мысли, — кивнул Гарри. — Ладно, забудь. Ты сделал то, о чем я просил, и отлично сделал. Я признателен тебе. А одному быть не так уж плохо, я был один и раньше. Так что если хочешь, можешь уйти, хоть сейчас! Откровенно говоря, я все больше теряю контроль над своей тварью, так что безопаснее всего уйти прямо сейчас.

Джордан покачал головой:

— Нет, Гарри, весь мир ополчился против тебя. Я не брошу тебя сейчас.

Гарри пожал плечами и повернулся, чтобы подняться наверх.

— Как хочешь, но не слишком затягивай с уходом.

Ночь только начиналась, когда Гарри опустил голову на подушку. Но луна стояла уже высоко, и вовсю сияли звезды. Это была его пора. Его чувства в ночной тьме обострились, как никогда. В том числе и те, что управляли (или управлялись?) его подсознанием. Он грезил...

Сначала ему привиделся Мёбиус, Гарри чувствовал, что это не просто сон. Давным-давно умерший ученый пришел к нему и сел на край кровати, и хотя его лицо и очертания фигуры были расплывчатыми, мертворечь звучала отчетливо и осмысленно, как всегда.

— Мы говорим в последний раз, Гарри. Во всяком случае, здесь, в этом мире.

— Вы в самом деле хотите поговорить? — спросил Гарри. — Похоже, в последнее время я приношу всем беду.

Расплывчатая бестелесная фигура кивнула.

— Да, но мы с тобой знаем, что твоей вины тут нет. Потому я пришел к тебе сейчас, пока твои сны еще принадлежат тебе.

— Так ли это?

— Думаю, да. Ты сейчас говоришь совсем как тот Гарри, которого я всегда знал.

Гарри немного успокоился, сел в кровати и спустил на пол ноги.

— О чем вы хотели поговорить?

— О других краях, Гарри. Об иных мирах.

— О моих конических параллельных измерениях? — некроскоп дернул плечом. — Это был блеф. Я спорил ради спора. Мы просто упражняли свой ум, мой вампир и я.

— Пусть даже так, — ответил Мёбиус, — хоть ты и блефовал, но оказался полностью прав. Это твоя интуиция, Гарри, она не подвела. Только в этой картине кое-что не учтено.

— Что?

— Скорее кто, — сказал Мёбиус.

— Ах, кто! Мы опять говорим о Боге?

— Большой Взрыв, Гарри, — продолжал Мёбиус. — Первичный свет, который породил пространство и время. Все это не могло возникнуть из ничего. Хотя мы и договорились, что до Начала не было ничего. Это-то и было глупо, мы же оба знаем, что разум не нуждается в плоти.

— Значит, Бог, — кивнул Гарри. — Первичная Бестелесная Сущность. Она сотворила все это. Но с какой целью?

Мёбиус снова пожал плечами.

— Наверное, для того чтобы посмотреть, что из этого выйдет.

— Вы полагаете, Он и сам не знал? А как же всеведение?

— Это бессмыслица, — ответил Мёбиус. — Никто не может знать все раньше, чем событие произойдет, — и пытаться не стоит. Но Он знает все с того момента.

— Поведайте мне о других мирах, — попросил Гарри, невольно захваченный разговором.

— Существует мир Врат, мир Темной и Светлой сторон, — начал рассказывать Мёбиус. — Но он... потерпел крах. Непредвиденные парадоксы привели его к гибели. Темная сторона — край вампиров и гнездилище Вамфири: они явились и причиной, и результатом краха. Но это касается прошлого и будущего. А сейчас говорить об этом мире значит вмешиваться в ход событий, влиять на них. Что несколько самонадеянно.

— Время и пространство относительны, — не согласился Гарри. — Разве я не говорил это всегда? Но они по-своему предопределены. Нельзя повлиять на них простыми рассуждениями.

— Очень неглупо, — невесело хмыкнул Мёбиус. — Надо признать, что ты прав, но я не поддамся на уловки твоего вампира, мой мальчик! И кроме того, я собирался поговорить не о Темной стороне.

— Конечно, я слушаю, — ответил Гарри, слегка раздосадованный.

— В одном из наших разговоров, — напомнил Мёбиус, — ты упомянул о равновесии миров, о черных и белых дырах, которые соединяют различные уровни бытия и сдерживают или даже обращают вспять энтропию. Подобно гире, обеспечивающей качание маятника в старых часах. Но это равновесие физическое. А есть еще и метафизическое, нематериальное равновесие.

— Снова Бог?

— Равновесие Добра и Зла.

— Возникших одновременно? И вы беретесь доказать это, Август Фердинанд? Как вы помните, мы договорились, что до Начального Взрыва не было ничего! Верно?

— Наши концепции не противоречат одна другой, — покачал головой Мёбиус. — Наоборот, они отлично согласуются друг с другом!

— Значит, в Боге есть темное начало? — удивился Гарри.

— Да, конечно, и Он изгнал его.

Слова старого ученого и то, что из них следовало, озадачили Гарри.

— Выходит, и я могу поступить подобным образом? Это вы и хотели сказать?

— Я хочу сказать, что миры находятся на разных уровнях: одни — выше, другие — ниже. И все, что мы делаем здесь, определяет следующий шаг. Мы движемся: или вверх, или вниз.

— Рай или Ад?

— Если тебе так понятнее, — пожал плечами Мёбиус.

— Вы хотите сказать, что, двигаясь вперед, я могу оставить зло — даже моего вампира — позади?

— Пока есть выбор — да.

— Выбор?

— Пока в тебе различимы добро и зло.

— То есть пока я не сдался? Я правильно понял?

— Мне пора, — сказал Мёбиус.

— Но мне так много нужно узнать! — Гарри был в отчаянии.

— Мне позволили вернуться, — продолжал Мёбиус. — Но не остаться здесь. Мой новый уровень выше, Гарри. Тут ничего не поделаешь.