Кино нам показывают два раза в месяц. И это не какие-нибудь американские стрелялки! Госпожа Директриса лично выбирает для нас самые лучшие раритетные фильмы.

Некоторые из них еще черно-белые, изысканные, превосходные фильмы прошлого столетия, сделанные на века. В них, по словам госпожи Директрисы, все то, что нам нужно для жизни.

«Девчата», «Волга-Волга», «Большая жизнь», «Цирк», «Свинарка и пастух»…

Какие лица! Какие одухотворенные глаза! Какие песни! Какая любовь!

У всех нас порой глаза на мокром месте, ведь сейчас все эти красивые отношения и песни – в прошлом.

Так вот.

Дисков было ровно семнадцать!

Перед просмотром госпожа Директриса торжественно пожелала нам хорошего просмотра, с милой и загадочной улыбкой намекнула, что мы – все четыре секстета одиннадцатиклассниц – скоро и сами будет фигурировать в подобных кинолентах. А все остальные так же будут завидовать нам.

От этих слов все весело засмеялись, поглядывая на наш ряд. Мы покраснели, щеки некоторых – я имею в виду Рив и еще пару-тройку девушек из других секстетов – так и вспыхнули огнем. Щелкнули выключатели. Зал утонул в мягком полумраке.

Начались сюжеты домашнего видео. Мы всегда поглощали их как пирожные!

Первый диск.

Титры в красном, старательно нарисованном сердечке: «Привет из рая».

Музыка – вальс Штрауса.

Первый кадр (мы захлопали в ладоши, увидев знакомое лицо!): Ноа, выходящая из моря! Муж окутывает ее махровым полотенцем, Ноа смеется, машет в камеру рукой (нам, нам машет!).

Второй кадр: Ноа достает из духовки решетку с индейкой, у ее ног крутится красавец дог (Ноа всегда мечтала иметь собаку!). Потом мы увидели Ноа в новеньком лимузине, мчащемся вдоль моря, Ноа, примеряющую сережки в ювелирном магазине.

Дальше все в том же духе. Не скажу, чтобы это было сделано со вкусом или фантазией, но все равно мило: Ноа сажает цветы, Ноа плавает в бассейне, Ноа на медвежьей шкуре перед камином. Каждый сюжет заканчивается тем, что она машет нам рукой. Губы – сердечком, лицо немного похудевшее, но красивое.

Последний титр тоже очерчен красным контуром в форме сердца: «Желаю счастья!»

Мы бурно захлопали в ладоши.

Второй диск был от Глю.

Начинался он довольно оригинально: сначала камера следила за полетом орла в небе. Музыкальное сопровождение, – кажется, Малер. У нас он не очень-то был популярен. За орлом наблюдала, прикрыв глаза ладонью, сама Глю – в высоких сапогах, клетчатой рубашке и ковбойской шляпе, отброшенной на спину. Прекрасно выглядела!

Затем снова пошли кадры, похожие на кадры с Ноа: Глю за рулем «ферари», Глю в вечернем платье с бокалом шампанского мечтательно смотрит на ночной город, Глю смешно морщит носик и грозит пальчиком: мол, не подглядывайте! – и закрывает дверь роскошной белой спальни.

В конце – никаких пожеланий. Три аккорда обрываются довольно резко, даже слух режет. Ну очевидно, не мастера они снимать кино. Но впечатление – обнадеживающее.

Аплодисменты достались и Глю.

Я всегда жду от этих просмотров не только отчета о бывших курсантках, но и какого-то подтекста, намека на настоящее кино, на художественную эстетику. Но такое случается не часто.

В основном, это и вправду было домашнее видео. Но в принципе, другого и не требовалось. Главное – хорошо отчитаться.

Потом были видеоролики от Элг, Яви, Мун, Пем…

На них наши бывшие однокашницы пекли торты, махали руками в камеру, посылали нам воздушные поцелуи, мерили новые платья, ездили верхом. Были съемки на яхтах, в холлах театров, в ювелирных магазинах.

Все девушки – воодушевленные, улыбающиеся, еще более красивые, чем были здесь, когда ходили среди нас в формах.

Во рту у меня стало сладко, в зале запахло цветами. Я это почувствовала почти физически. Посмотрела на подруг – они сидели рядом с такими же вдохновенными лицами.

Но в глубине глаз, устремленных на экран, я увидела некоторое напряжение.

Да. Мы все ждали еще одного сюжета.

И он пошел предпоследним…

Тур.

Очевидно, Алекс решил блеснуть своими способностями, потому что этот ролик отличался особой утонченностью.

Хрупкая фигурка Тур появилась перед зрителями из… тумана, который постепенно рассеивался, на фоне большой ухоженной лужайки для игры в гольф. Наверное, перед ней стоял какой-то вентилятор, так как ее нежно-голубое шифоновое платье и длинные блестящие волосы трепетали, словно крылья тысячи птиц. Потом Тур сделала несколько танцевальных «па», улыбнулась и исчезла в том же тумане, как сказочная фея.

Следующий кадр касался домашнего хозяйства. И тут они превзошли остальных, ведь Тур не запекала индейку и не вынимала из печи пирожные, как это делали другие. Она просто стояла посреди столовой с… волшебной палочкой в руке. Затем пошли спецэффекты: Тур касалась палочкой стола – и на нем возникали различные блюда. Целые натюрморты из изысканных блюд, фруктов и напитков! Так интересно!

Последний сюжет – на природе. Тур весело смеялась, показывая свои безупречные зубы-жемчужины, кружилась босиком по траве, танцевала, осыпала себя цветами. И смеялась, смеялась, смеялась. Даже мы прониклись ее весельем и громко хохотали в ответ.

Затем Тур, как и все остальные, помахала нам рукой, повернулась и грациозно побежала по зеленой, освещенной ярким солнцем траве. И нам показалось, что она бежит по морю.

Возник титр: «Счастливо!» – и Тур исчезла в таком же тумане, какой был вначале.

Зал бурно зааплодировал!

Мы переглянулись. И тоже захлопали в ладоши, украдкой поглядывая на госпожу Директрису и учительниц. Все они также улыбались и хлопали в ладоши.

И я опять подумала, что Лил, молчунья Лил, плакса Лил, которой всегда мерещатся глупости, ошиблась или просто пошутила с нами.

Обычно после просмотров мы, выпускницы, оставались обсуждать увиденное.

Все происходило динамично, как на экзамене.

Когда из зала вышли младшие, госпожа Директриса сказала:

– Итак, прошу: ваши замечания, барышни, предложения и, конечно, какой вывод вы сделаете после сегодняшнего просмотра.

Говорить должны были все.

И говорили пылко. Ведь кадры, на которых перед нами предстала реальная жизнь, были важны для будущего.

– Мне кажется, что девушки этого выпуска слишком много времени уделяют кухне… – начала обсуждение отличница Уга.

– Да, кухне отводится полтора часа в неделю, – добавила Мем, заглядывая в свои конспекты. – Остальным занимается прислуга.

– Что еще? – благосклонно кивнула им госпожа Директриса, обращаясь к остальным.