— Не знаю. Наверное, если это необходимо…

— Ты боишься, что Раа изменится?

Мальчишка поднял глаза:

— Я не хочу туда идти, в этот искаженный мир. Я его… иногда чувствую рядом с собой. Я помню… что-то. Смутное. Это как ночной кошмар. Ты бы хотел пойти в мир своих кошмаров?

— Зная, что можешь проснуться?

Тимор-Алк грустно улыбнулся:

— Аира не гарантирует, что мы вернемся живыми. Он говорит: я сделаю все, что можно, но гарантировать жизнь я тебе не могу.

— Вот как, — прошептал Крокодил.

«В его авантюрах погибли десятки людей. И все перед началом работы активировали специальный договор, в который была включена готовность умереть раньше срока…»

— В твой договор… включена готовность умереть ради… успеха предприятия?

— Да.

— И ты согласился? Ты подписал… то есть активировал?

— Я полноправный гражданин, — в голосе Тимор-Алка скользнула стальная нотка. — Я беру на себя ответственность… за мир. За Раа.

По его лицу было ясно: теперь, когда первое облегчение от разговора прошло, парень страшно жалеет, что решил перед кем-то выговориться.

— Плоский хлеб, — пробормотал Крокодил.

И к кому бежать? Кого звать на помощь? Шана… она и так все знает, более того, знала раньше Крокодила, потому и явилась со своим предложением. Аира… Этот привык распоряжаться людьми, как фишками. На благо Раа. А Крокодил — мигрант, его индекс социальной ответственности годится, только чтобы насмешить чьи-нибудь тапочки.

— Когда он собирается начинать? — спросил Крокодил сквозь зубы.

— Может быть, завтра. С завтрашнего дня я не смогу уходить с орбиты, а сегодня отпросился в последний раз на несколько часов, с бабушкой…

Он запнулся, не желая говорить дрожащим голосом.

— …поговорить, — закончил ровно и даже бесстрастно, хотя Крокодил был уверен — сперва Тимор-Алк хотел сказать «попрощаться».

Бесшумно пронесся вагончик по монорельсовой дороге. Под порывом ветра качнулась влажная трава, с ближайшей ветки посыпались капли.

— Я говорил ему… Аире, просил вернуть тебя в программу, — ровным голосом сообщил Тимор-Алк. — Он сказал «нет».

— Коммуникатор! — рявкнул Крокодил.

Гибкий побег спустился с ветки ближайшего дерева, открыл цветок, предлагая Крокодилу доступ к терминалу. В зеркале экрана он увидел себя — обросшего бородой, тощего, помятого, с красными глазами. Ну и рожа.

— Соедини меня…

Он запнулся. Глянул на обомлевшего Тимор-Алка. Выпустил из рук шершавый стебель.

— Ты иди, — сказал сквозь зубы. — Я догоню.

* * *

— Свяжи меня с Махайродом!

Он поплавал в ближайшем озере, вымылся горячей водой и побрился. Он нашел терминал на отшибе, в лесу, где не было ни одного человека и ни одна тропинка не уродовала высокую траву.

— Махайрод, он же Айри-Кай, не дает согласия на соединение.

Блин, плоский хлеб…

— Можно отправить ему текстовое сообщение?

— Диктуйте.

Крокодил открыл рот — и растерялся. Что ему сказать?? «Возьми трубку, ты, идиот»?

— «Срочно нужно поговорить».

— Принято. Еще контакты?

— Нет.

Цветок закрылся и повис на стебле, ожидая, пока его отпустят. Крокодил разжал пальцы; уронив на траву пару лепестков, коммуникатор втянулся в крону над его головой.

Взошло солнце. Над землей, над травой, над цветами заклубился туман, не холодный и липкий, а теплый, серебристый, как ягнячья шерсть. Крокодил вернулся на станцию монорельса, где они встречались с Тимор-Алком, прошелся взад-вперед и понял, что снова проиграл.

— Коммуникатор!

На этот раз устройство змеиной головкой поднялось из-под камня.

— Текстовое сообщение для Махайрода!

— Диктуйте.

— «Свяжись со мной немедленно! Это необходимо».

— Принято. Еще контакты?

— Нет, — Крокодил уселся в траву. Его шорты моментально намокли.

— Андрей Строганов?

— Да! — он подскочил; коммуникатор высунул из-под камня змеиную голову:

— Ваш рейтинг социальной ответственности повысился и составляет один к миллиарду. Вы включены в круг граждан, несущих ответственность по общим вопросам. Вы получили для ознакомления ряд материалов. Свою волю вы можете изъявить по готовности, но не позже чем через сутки.

— Э-э-э, — сказал Крокодил.

Видимо, его возня со статистикой миграции принесла неожиданный результат. Как раз сейчас, когда бесполезнее рейтинга для него может быть только шведско-японский словарь.

— Спасибо, — сказал Крокодил неизвестно кому. Все автоматы на Раа говорили женскими голосами — кроме, по-видимому, автомата Стратегического совета, говорившего голосом ребенка.

Спешить было некуда. Крокодил отыскал удобную чашу-терминал, заполненную водой, и коснулся поверхности своим удостоверением.

— Андрей Строганов, на ваш личный ящик поступил материал по судебному решению.

— Открывай.

«Общим волеизъявлением граждан Раа предлагается осудить гражданина Вайри-Даба, виновного в умышленном поджоге лесного массива на острове Лучистый Мыс, и гражданина Полос-Нада, виновного в умышленном повреждении информационной сети, повлекшем крупную потерю ресурсов общины. Согласно гражданской конвенции граждане Вайри-Даб и Полос-Над подлежат вечному изгнанию с Раа. Гражданин Андрей Строганов, подтвердите приговор общины либо откажитесь подтверждать его. В последнем случае вам предлагается привести аргументы и, в случае их несостоятельности, быть готовым нести ответственность за свое решение».

Крокодил сидел, глядя в воду; в глубине чаши медленно сменяли друг друга два объемных портрета: незнакомый мужчина лет пятидесяти и Полос-Над — отчаянный парень, что совсем недавно веселился у костра и орал, срывая горло, песню: «Мы здесь по праву!»

— Подробности!

— Вайри-Даб либо…

— Полос-Над!

Он тут же увяз в забористом канцелярите. То, что совершил молодой гражданин, на Земле называлось бы хакерством — «в особо крупных размерах»; мысль о том, что мальчишку, недавно сдавшего Пробу, выгонят с Раа навечно… Кстати — куда?!

«Новая информация: гражданин Полос-Над, полностью признав свою вину, ходатайствовал о замене изгнания на пожизненное введение в кому».

Крокодил взялся за голову.

«Андрей Строганов: я не подтверждаю приговор общины».

«Ваши аргументы?»