Конечно же, это была Шарлен, она искала меня, и несколько человек действительно стали хватать воздух, узнав ее — хотя не мог же я быть единственным, кто замечал сходство между Черил и вокалисткой «Stingrays».

Она пробежалась тревожным взглядом по толпе, высматривая меня, и двинулась вглубь. И хотя я был весь на взводе, готовый к атаке, я заставил себя отвернуться от Билла и перехватил ее на танцплощадке.

— Господи Боже мой, что за хрень? — сказала она. — Я целую вечность прождала. Он здесь?

— Нет. Пошли сваливать, — и я направил ее к дверям, изо всех сил напрягаясь, чтобы не обернуться и не посмотреть на Билла. Я был уверен, что если увижу его лицо, то просто так уйти уже не смогу.

Но он проскользнул мимо меня и взял Шарлен за руку выше локтя.

— Просто не могу поверить, — сообщил он со злым весельем. — Шарлен Контрелл. Бог мой, да вы ничуть не изменились. Я бы узнал ваше лицо где угодно. А ты, Скотт?

Он продолжал держать ее за руку, скалясь, как раскрасневшийся пьяница, который сам не сознает, что говорит. Но Билл сознавал.

— Просто не могу описать, сколько наслаждения вы доставляли мне все эти годы, — сказал он, и на лице Шарлен появился страх. — Знаете, я до сих пор фанат старенького. И хотя есть там несколько песенок, от которых вы в конечном счете явно устали, я-то от вас никогда не уставал.

— Спасибо, — ответила Шарлен с интонацией, с которой говорят «Пошел в жопу». Она глянула на меня, ища поддержки.

— Билл, отстань от нее, — ровным тоном сказал я.

Он не обратил на меня внимания (этот козел — на меня!) и не отвел от Шарлен глаз:

— Видите ли, в жизни себе не прощу, если сейчас дам вам уйти без хотя бы одного танца.

Во мне вскипела ярость, я ударил его в плечо:

— Отстань от нее, мудак!

Он надвинулся на меня. Мы неловко сцепились, начав молотить друг друга. Он попытался сбить меня с ног, но я расквасил ему рожу. И тут из-за пояса штанов выпал пистолет. Я ощутил новый выплеск адреналина, когда пистолет, постукивая, проскользил по полу танцплощадки. Я пытался еще раз врезать ему по морде, но сам нарвался на сокрушающий удар кулаком в живот. Пока я корчился от боли, он кинулся к пистолету. Но когда он почти дотянулся до оружия, Шарлен возникла словно из ниоткуда и кошкой вспрыгнула ему на спину. Он скривился и взвыл, когда ее ногти распороли его майку. Он отчаянно, но тщетно пытался сбросить ее. В конце концов он засветил локтем ей в лицо, и она плашмя рухнула на пол. В крови, в бешенстве, он распрямился, держа пистолет обеими руками, и повел ствол на Шарлен. Тут на него снова набросился я.

Мы оба вцепились за пистолет, катясь по полу; оружие оказалось между нашими лицами. Я чувствовал запах его дыхания; он заворчал, как борец и прижал дуло к моему правому глазу. Мои пальцы впились в его лапу, сжимающую рукоятку. Я почувствовал, как его палец нажимает на спусковой крючок.

Сжавшись, я надавил на его руки сверху вниз, и тут пистолет выстрелил.

Это был жуткий взрыв. Я инстинктивно откатился от него, уверенный, что мне прострелили голову, хотя пока что ничего не чувствовал. Затем на мое лицо упала теплая капля крови. Открыв глаза, я увидел сидящего на полу в нескольких футах от меня Билла, дергающего головой, словно был ошеломлен или оглушен мощнейшим электрическим разрядом. Но это было хуже, чем разряд. Он выстрелил себе под подбородок. Челюсти у него больше не было. Из изувеченного лица хлестала кровь.

Сквозь звон в ушах я расслышал несколько высоких, пронзительных воплей. Я увидел ужас и неверие в случившееся на галерее загорелых лиц позади Билла. Как ни странно, лишь сейчас женская группа прекратила играть; их интерпретация «Yesterday» расползлась в хлам и затихла, а они подались вперед, чтобы рассмотреть, что произошло на танцплощадке.

Билл пытался подняться, но не мог. Еще он, похоже, пытался заговорить. Ну это ему теперь вряд ли когда-нибудь удастся. Наконец, под усиливающиеся вопли и недоверчивые вскрики, он мягко опрокинулся на спину, в прибывающую лужу своей крови.

Следующее, что я помню — я встал, чувствуя в руке пистолет, хотя не помню, чтобы подбирал его. Оглядел себя — собственное тело показалось мне далеким и уменьшившимся, словно я смотрел на него с обратной стороны бинокля. Увидел, как маленькая рука Шарлен тронула мой локоть.

Тут ко мне направились Гленн Мид и Джек Киллингсворт; шли они осторожно, мягко пытаясь убедить меня отдать пистолет. Но я вскинул оружие. Они отшатнулись, подняв руки. Я почувствовал, что Шарлен подталкивает меня в спину по направлению к стеклянным дверям, к выходу на веранду.

Я опустил глаза и увидел, что мы оставляем на полу танцплощадки следы, пройдя по крови Билла Холтнера. Я почувствовал горячий ветер на затылке, и Шарлен открыла дверь.

Мы пробежали через веранду и вскарабкались по деревянным ступеням, что вели обратно, к парковке. Добрались до «линкольна» и выехали со стоянки без приключений. Пересекая автостраду Тихоокеанского побережья, мы услышали первые вопли сирен полицейских машин, мчащихся к «Серф-райдеру».

Я старался держаться в жилых кварталах, направляясь к скоростной магистрали. Все шло отлично, пока я не свернул на бульвар Хоуторн. Мы проехали меньше квартала, когда бело-черные[385]заметили нас и с визгом развернулись так, что зад занесло.

— Детка, я знаю, ты скоростные магистрали не любишь, — сказал я. — Так что лучше не смотри.

Я пролетел на желтый и резко, тоже с визгом и заносом, вывернул на магистраль Сан-Диего, направляясь на север; за нами верещала сирена полицейской машины.

— Скотт, — окликнула она, когда я взлетел по въезду на эстакаду, следя за красно-синими огнями в зеркале заднего вида.

— Что? — меня ослепили фары. Что-то тут было не так.

— Мы едем не в ту сторону

— Ого! — а она была права.

Заорал чей-то сигнал, свет чужих фар, перекосившись, метнулся по магистрали — кто-то уворачивался от столкновения с нами. Машина, ехавшая за этой, сделала то же самое, вылетела на выгнутый разделительный барьер и сползла обратно на свою полосу; машины резкими зигзагами объезжали ее, их точно так же объезжали другие машины.

Потом я увидел грузовую цистерну, несущуюся на нас, и едва не наложил в штаны. Шарлен вскрикнула, услышав гудок, который дал ее водитель. Завизжали ее тормоза. Я вылетел на крайнюю полосу магистрали за секунду до того, как он пронесся по тому месту, где мы были.

Шарлен все еще прикрывала лицо руками, а я уже мчался по этой полосе, выжимая миль шестьдесят. Полицейская сирена продолжала вопить, в зеркале заднего вида вспыхивали мигалки. Эти чертовы сволочи по-прежнему держались за нами.

Я уж перешел границу, за которой теряется страх — я был уверен, что мы оба погибнем. Орали гудки, машины выскакивали из полосы, едва завидев наше приближение. Ширины полосы для «линкольна» едва хватало, покрытие было неровным. Одно неверное движение могло сбросить нас на встречную.