— Э, да, значит, здесь действительно не только кролики водятся!

Пакс с ужасом обнаружила, что в шаге перед ней, словно из-под земли, вырос всадник в желтом плаще. Было ли это столкновение неизбежным из-за густоты зарослей, или виной тому стала ослабевшая бдительность Пакс, — выяснять времени не было.

Всадник повернулся в седле и набрал в легкие воздуха, чтобы окликнуть других дозорных. Пакс, не успев сообразить, что делает, скинула с плеча вещмешок и швырнула его в противника. Конь от неожиданности шарахнулся в сторону, заставив всадника перехватить поводья и потратить мгновение на то, чтобы восстановить равновесие.

— Ах ты… — выдохнул он, выхватывая из ножен меч.

Кинжал Пакс сверкнул в воздухе и полоснул по груди коня. Прежде чем всадник успел успокоить поднявшееся на дыбы животное, Пакс подскочила к нему с левой стороны и, вцепившись в его руку, резко потянула ее на себя. Пытаясь нанести удар мечом, всадник перегнулся через седло, но не удержал равновесие и рухнул на землю, подмяв под себя Пакс. Он не успел и рта раскрыть, как нож Канны уже вонзился ему в шею. Коротко заржав, конь рысью пошел прочь от незнакомых людей.

— Вот теперь-то мы здорово влипли, — сказала Канна, подавая Пакс руку. — Сабен, ты где? Бери мешок, и быстро уходим отсюда.

Они почти бегом скатились по дальнему от дороги склону холма. Пакс с трудом удерживала равновесие после сильного удара о землю. Спустившись к подножию холма, беглецы, не переводя дух, стали уходить дальше на юг, обходя очередной пригорок и не рискуя подниматься вверх по склону.

— Это я виновата, — на ходу сказала Канна. — Можно было предположить, что они будут выставлять дозорных на вершине каждого холма вдоль дороги. Теперь-то нам точно не удастся подойти близко к колонне.

— Они… наверняка… уже нашли… его? — задыхаясь, спросила Пакс.

— Надеюсь, что нет. Все зависит от того, по какой системе расставлены дозоры. Если они должны ждать, пока вся колонна не пройдет мимо, то сразу никто не хватится одного пропавшего. Вот только конь выдаст, что случилось. Животное наверняка выскочит к своим на дорогу.

— Не выскочит, — уверенно сказал Сабен.

— Почему?

— Когда конь пробегал мимо меня, я успел схватить его за поводья и накинуть их на ветку ближайшего дерева, и даже наскоро затянул петлю, чтобы он не мог отвязаться.

— Быстро соображаешь. Молодец. — Канна искренне удивилась такой четкой реакции Сабена.

— Привычка. Я ведь с лошадьми дома много возился.

— Все равно молодец, — повторила Канна. — Я-то в этой суматохе вообще про коня забыла… Ладно, хорошо, хоть ноги унесли.

— Да, дешево отделались, — согласился Сабен. — Пакс-то как вовремя в него мешком швырнула. Еще секунда — и он поднял бы тревогу.

— Ты оказалась права. Канна, — сказала наконец Пакс. — Нужно держаться вместе. Одному в такой ситуации просто не выкрутиться.

После этого они долго шли, храня молчание. Где-то после обеда со стороны дороги донеслись резкие трубные сигналы. Было ли это связано с поисками пропавшего дозорного или с чем-нибудь другим — беглецы не знали. Сейчас им было важно только одно — идти вперед и вперед, пытаясь двигаться по пересеченной местности и в обход быстрее колонны, марширующей по почти прямой ровной дороге.

Когда начало смеркаться, Пакс поинтересовалась:

— Канна, как ты думаешь, они остановятся на ночь или так и будут идти?

— Точно не знаю, но думаю, что они разобьют лагерь. — Помолчав, Канна добавила: — Жаль, что мы не знаем дорогу получше. Вот-вот должен кончиться лес…

Канна вздохнула и замедлила шаг. Пакс и Сабен последовали ее примеру. Все трое были страшно измотаны.

— Я боюсь, что на открытой местности мы отстанем от колонны, — вновь забеспокоилась Пакс. — Идем-то мы быстрее их, но как далеко обходить придется, чтобы не попасться на глаза дозорным… А вдруг они свернут где-нибудь, а мы этого даже не заметим?

— Не думаю, что они станут сворачивать в непредсказуемых местах, — ответила Канна. — Но чтобы быть уверенными, нам остается только балансировать на грани того, что нас могут обнаружить.

— И всего-то, — буркнул Сабен.

Они остановились на ночлег уже в полной темноте — измученные и голодные. У Пакс к тому же разболелся бок, на который она упала, когда на нее рухнул всадник.

— Жаль, что костер развести нельзя, — посетовала она. — Яйца бы сварили.

— Ничего, съедим их сырыми, — ответила Канна. — Рисковать нельзя. Огонь могут заметить.

Пакс передернулась:

— Можете разделить мою долю… Ненавижу сырые яйца, — пояснила она, почувствовав удивленные взгляды друзей.

Пожав плечами, Сабен молча протянул ей кусок мяса. Пакс попыталась протестовать, но он вполне убедительно доказал, что ему в общем-то все равно, а насильно есть то, чего человек не хочет, глупо, когда есть, чем этот продукт заменить.

После ужина Канна спросила Пакс:

— Сильно он тебя там придавил? — Она показала в сторону холмов, на которых произошла стычка с дозорным.

— Да, есть синяк-другой. Побаливает, — призналась Пакс. — А как твое плечо?

— Знаешь, куда меньше болит, чем вчера.

— Ну и замечательно, — обрадовалась за подругу Пакс.

— Все равно нужно заново перевязать и смазать, — посоветовал Сабен.

— Сейчас темно, — возразила Канна. — Оставим это дело на утро. Заодно посмотрим и твои синяки, Пакс.

Первым вызвался дежурить Сабен. Когда Пакс проснулась утром, он лежал рядом с ней, а Канна сидела поодаль, прислушиваясь к тому, что происходит на дороге. Пакс попыталась вскочить на ноги, но резкая боль пронзила ее грудную клетку. Пакс от неожиданности даже не сдержала стона.

— Понятно, — сказала Канна, осмотрев ее. — Мало тут синяков, так еще и ребро сломано, а может и два. Сабен, передай-ка мне мазь. А ты, Пакс, сиди и не дергайся, хотя будет щипать. Утешайся тем, что потом твоя очередь мучить меня.

Но оказалось, что рана на плече Канны почти затянулась. Спала опухоль, исчезла краснота, шрам уже не казался горячим на ощупь. Дело явно шло на поправку.

Внимательно глядя Пакс в глаза. Канна сказала:

— Знаешь, похоже, что ты сумела чего-то добиться своей молитвой. Иначе я объяснить этого не могу.

Пакс замотала головой:

— Подожди, Канна. Во-первых, рана еще не совсем зажила, а во-вторых, мы ведь накладывали мазь.

Внимательно осмотрев оставшиеся запасы еды, они решили ограничить завтрак сыром и изрядно зачерствевшим хлебом — совсем понемногу того и другого.

— Маловато остается, — вздохнула Канна. — Послезавтра все кончится. Но ничего не поделаешь. Ладно, пора идти, уже рассвело.