Но кто она?

– Зои… – В этот раз голос был в моем сне, и я видела имя, написанное на голубом фоне весеннего неба. Голос был женским… знакомым… волшебным… чудесным. – Зои…

Я огляделась, стоя на полянке, и увидела богиню, грациозно сидящую на другой стороне ручья на гладком камне-песчанике. Голыми ногами она болтала в воде.

– Никс! – закричала я. – Я умерла?

Слова тут же замерцали вокруг меня.

Богиня улыбнулась.

– Ты будешь это спрашивать каждый раз, когда я прихожу к тебе, Зои Редберд?

– Нет, эм-м, прости. – В моих словах был оттенок розового, скорее всего, они краснели, как и мои щеки.

– Не нужно извиняться, дочь моя. Ты все хорошо сделала. Я довольна тобой. А теперь пришло время проснуться. А также я хочу тебе напомнить, что элементы могут восстанавливать, а не только уничтожать.

Я начала благодарить ее, хотя и понятия не имела, о чем она говорила. Меня прервал кто-то, трясший за плечо, а еще порыв холодного ветра. Я открыла глаза.

Снег кружился повсюду. Детектив Маркс склонился надо мной и сжимал плечо. Сквозь странный туман в голове я видела, как неподвижное тело Хита загружают в скорую помощь.

– Он… – Я не могла закончить мысль.

– С ним все в порядке, просто ранен. Потерял много крови, но ему уже дали болеутоляющее.

– Ранен? – Я пыталась прояснить все для себя. – Что случилось с Хитом?

– Многочисленные порезы, как и у двух других ребят. Хорошо, что ты нашла его и позвонила мне прежде, чем он умер от потери крови. – Детектив снова сжал мое плечо. Врач пытался увести Маркса от меня, но тот сказал: – Я позабочусь о ней. Ей просто нужно вернуться в Обитель Ночи, и все будет хорошо.

Медработник бросил на меня взгляд, явно говорящий «урод», но детектив Маркс помог мне сесть, загородив от бормочущих представителей управления ЧС.

– Можешь дойти до моей машины? – спросил он.

Я кивнула. Мне было лучше, но в голове все еще оставалась каша. Машина Маркса оказалась огромным внедорожником с большущими колесами и трубчатым бампером. Он помог мне залезть на переднее сиденье, теплое и удобное, но прежде чем закрыл дверь, я внезапно кое-что вспомнила, хотя из-за прилагаемых усилий моя голова раскалывалась.

– Персефона! С ней все хорошо?

Маркс на секунду смутился, а потом улыбнулся.

– С кобылой?

Я кивнула.

– Да. Один из офицеров ведет ее в полицейскую конюшню в центре города, где она останется, пока дороги не расчистят настолько, чтобы можно было привезти ее обратно в Обитель Ночи. – Его улыбка стала шире. – Думаю, ты храбрее полиции Тулсы. Никто не отважился доехать на ней обратно.

Я откинула голову на сиденье, когда Маркс включил полноприводный режим и стал пробираться через снежные заносы прочь от депо. Здесь, наверное, было около десяти припаркованных полицейских машин, вместе с пожарными и двумя скорыми. Их красные, синие и белые огни мигали на фоне тихой заснеженной ночи.

– Что здесь произошло, Зои?

Я подумала об этом, и мне пришлось крепко зажмурить глаза от головной боли.

– Не помню, – удалось произнести сквозь стук в висках. Почувствовав на себе его проницательный взгляд, я встретилась с детективом глазами и вспомнила, как он рассказал мне о своей сестре-близняшке, вампире, которая все еще любила его. Он сказал, что могу ему доверять, и я ему верила. – Что-то не так, – призналась я. – С моей памятью.

– Ладно, – медленно произнес он. – Начни с последнего, что можешь легко вспомнить.

– Я чистила Персефону и внезапно поняла, где находится Хит и что он умрет, если не приду за ним.

– У вас двоих отпечаток? – Должно быть, мое удивление было очевидным, потому что он улыбнулся и продолжил: – Мы с сестрой общаемся, и мне была любопытна вся эта вампирская тема, особенно после того, как она Изменилась. – Детектив пожал плечами, словно не было ничего такого в том, что человек знал о вампирских делах. – Мы близнецы, так что привыкли всем делиться. Изменение вида мало чего поменяло для нас. – Он косо глянул на меня. – Так у вас отпечаток, да?

– Да, у Хита и меня отпечаток. Поэтому я и узнала, где он был.

Об Афродите лучше было умолчать. Ни за что не хотела объяснять все про то, что типа «ее-видения-настоящие-но-Неферет…»

– Ой! – В этот раз я громко вскрикнула от боли в голове.

– Дыши глубже, – сказал Маркс, бросая на меня взволнованные взгляды, когда ему удавалось оторвать глаза от предательски непредсказуемой дороги. – Я попросил рассказывать о том, что легко вспомнить.

– Нет, все нормально. Я в порядке и хочу это сделать.

Он все еще казался взволнованным, но продолжал расспросы.

– Ладно, ты знала, что у Хита неприятности, и знала, где он. Так почему ты просто не позвонила мне и не сказала ехать в депо?

Я попыталась вспомнить, и боль пронзила мою голову, но вместе с нею пришел и гнев. Что-то случилось с моим разумом. Кто-то в него влез. И это действительно разозлило меня. Я потерла виски и сжала зубы от боли.

– Может, нам стоит ненадолго остановиться.

– Нет! Дайте мне подумать. – Я могла вспомнить конюшню и Афродиту. Вспомнила, что Хит нуждался во мне, вспомнила о дикой скачке по снегу на Персефоне к подвалу депо. Но когда я пыталась выудить из памяти события, произошедшие после этого, агония, распространяющаяся в голове, становилась невыносимой.

– Зои! – Беспокойство детектива Маркса прорвалось сквозь боль.

– Что-то спутало мой разум. – Я вытерла слезы, не осознавая до этого, что они текут по лицу.

– Часть твоих воспоминаний пропала.

Это не было похоже на вопрос, но я все равно кивнула.

Некоторое время он молчал. Казалось, полицейский сосредоточился на безлюдной заснеженной дороге, но меня это не обмануло. Его следующие слова подтвердили, что я права.

– Моя сестра, – он улыбнулся и взглянул на меня, – ее зовут Энн, однажды предупредила меня, что если я когда-нибудь рассержу Верховную жрицу, то попаду в настоящие неприятности, потому что они умеют стирать разные вещи. Под вещами она подразумевала людей и воспоминания. – Он оторвал глаза от дороги и взглянул на меня снова, но в этот раз его улыбка исчезла. – Так что, думаю, вопрос в следующем: что ты сделала, чтобы разозлить Верховную жрицу?

– Не знаю… – Мой голос затих. Не пытаясь вспомнить, что произошло той ночью, я позволила памяти лениво поплыть назад… К Афродите и тому факту, что Никс все еще одаривала ее видениями, пусть Неферет и распространила слух, что они лживы… К маленькому, почти незаметному ощущению неправильности, которое, как гриб, выросло вокруг Неферет. Кульминацией стала воскресная ночь, когда она присвоила мои идеи касательно изменений Темных Дочерей… До противной сцены, которой я стала свидетелем, между Неферет и… и… я приготовилась к жару, начинающему пульсировать в голове, и вместе со вспышкой пронзительной боли вспомнила существо, которым стал Эллиот, и как оно питалось кровью Верховной жрицы.