Следователь, раздумывавший, куда бы послать настырного журналиста, услышав слова «ГУВД» и «пресс-служба», решил воспользоваться случаем и укрепить свое положение.

— Да, господин… Щучкин, — он вернул парню удостоверение, — мы только что задержали убийцу. Я следователь. Пока говорить что-нибудь рано, но, думаю, если вы подождете немного, я сумею сообщить дополнительные подробности. Только сначала закончу разговор. Этот господин говорит, что собирается писать «явку с повинной».

— Ничего я не собираюсь. — Зло буркнул Нертов, но следователя это не обескуражило.

— Не стесняйся, народ имеет право на информацию. Сейчас корреспондент побеседует с дежурными, а ты напишешь как обещал… Молодой человек, вы не против?

Щучкин в предвкушении эксклюзивного материала конечно же не возражал и выскользнул из кабинета, а следователь, победно взглянув на Нертова, предложил ему побыстрее «колоться». Мол, если все расскажешь, то не дам в прессу информацию — будет шанс вылезти при хорошем адвокате, а будешь молчать — еще и фото в газете появится, сколько потерпевших опознают.

В действительности блефовали оба: и Щучкин, и «циркач». Первый ни с каким ГУВД не созванивался, а получил сведения о задержании юриста от клиента, с которым недавно познакомился в Домжуре. Второй в любом случае готов был «слить» все в газету, ради упоминания собственной персоны в сенсационной статье.

Нертову вдруг стало абсолютно все равно, что с ним дальше будет делать этот недоумок, по явному недоразумению надевший милицейские погоны. «Ну почему же, — думал Алексей, — когда дело касается лично конкретного человека, ему все время попадается подобная скотина? Разве мало в «конторе» нормальных следаков и оперативников, которые работают не за очередную дырочку в погонах и не за упоминание их имени в каком-нибудь сомнительном «Дельце»? А этому говори — не говори — все равно не услышит. Ладно, хочешь явку с повинной — ты ее получишь. Но не сразу. И не такую, о которой мечтаешь. В конце концов, утро вечера мудренее, так что потянем до утра». — И Нертов, обратившись к следователю, как бы с трудом выдавил:

— Хорошо, я согласен. Только, пожалуйста, не мешайте мне писать, дайте побольше бумаги и сигарет — речь пойдет не об одном эпизоде. Хотя, думаю, часа за два управлюсь…

На самом деле Алексей хотел хоть немного отдохнуть и, если получится, подремать. Но следователь клюнул на лакомую «многоэпизодную» приманку. Он велел задержанному пересесть к столу, разомкнул наручник на правой руке и освободившийся браслет прицепил к батарее.

— Ладно, садись и пиши. Знаешь, как оформлять бумагу надо? (Алексей утвердительно кивнул). А я пока пойду с журналистом поговорю. — «Циркач» вышел из кабинета, напоследок переставив от Алексея подальше телефон.

Нертов прикурил, раздумывая, сразу ли подремать или попробовать сначала дотянуться до телефона. Потом взял ручку и задумчиво начал выводить гриф, «шапку» и заголовок документа: «Совершенно секретно. Начальнику ГУВД от… Заявление». Затянувшись очередной раз, Алексей хмыкнул и вписал подзаголовок: «(Предложения по совершенствованию деятельности ГУВД путем проведения операции «Чистые уши»)»…

* * *

В отличие от Нертова, у «Посланника Высшего разума» в последнее время все складывалось как нельзя лучше. Он считал, что уже вышел на финишную прямую, завершающую очередной этап великой миссии. Путь к избавлению ребенка от матери-чудовища был открыт. Женщина сама помогла в этом, убрав церберов Нертова подальше. Очевидно, она совершенно не понимала, что новой охране тем более не дано остановить карающую руку судьбы. Что предначертано — вскоре должно свершиться.

Сегодня «Посланнику» удалось еще раз предотвратить встречу опального юриста с Климовой. Пусть даже идею о возможности такого визита и подкинул человек, считающий себя наставником, но воплощение замысла было гениально воплощено «Посланником» лично. С «наставником» же и ему подобными разобраться можно будет позднее — слишком много знают и, что более неприятно, о многом могут догадываться. Когда-нибудь и они получат по заслугам. А догадки могут помешать продолжению осуществления Великой миссии в целом.

«Посланник» то ли засмеялся, то ли закашлял, вспомнив, как нынче менты лихо повязали хахаля этой Климовой. Даже издали чувствовалось, что тому здорово досталось в глубине парадной. И правильно — нечего шляться, где не просят. Сидел бы на заднице ровно — глядишь, все обошлось. А теперь, пока в ментовке разберутся что и как, сколько воды утечет. Спасибо еще, «наставник» обещал посодействовать, своего человека из газеты в райотдел прислать, чтоб дело замять сразу не вздумали.

«У дельцов свои интересы — они надеются всю фирму к рукам прибрать, вот и стараются изолировать не в меру настырного телохранителя. А нам сие тоже на руку, — думал «Посланник», — Еще день-два-три и этого Нертова выпустят «за недоказанностью». Тогда — самое время. Детская душа освободится от своей плотской оболочки. Этап Великой миссии будет завершен. И его земным концом станет расплата самонадеянного телохранителя за освобождение этой души — все подозрения ментов сойдутся только на нем. И тогда «отмазаться» будет невозможно. Очищение. Всем нужно очищение»…

Купаясь в собственном величии «Посланник» не рассчитал несколько моментов, в том числе главного: «циркачей» вроде того, что пытался допрашивать Нертова в питерской милиции, было гораздо меньше, чем профессионалов.

* * *

Сержант милиции Дмитрий Касьяненко, с которым некогда в Таврическом саду познакомилась журналистка Юля Громова, только пару дней назад дождался долгожданного приказа о переводе в уголовный розыск, но уже был «по самые уши» в работе. Дело не в том, что Дмитрию навалили кучу текущих материалов — эта чаша до него еще не дошла. Но за неимением груды бумаг, требовавших немедленных отписок, молодой оперативник получил возможность добросовестно исполнить отдельное поручение следователя прокуратуры Латышева, касающееся смерти ребенка в городском парке. За это дело Касьяненко и взялся с большим интересом — ведь оно было знакомо с самого начала, когда Касьяненко, вылавливая «собачников» в городском парке, вдруг услышал истошный женский крик. Теперь же сотрудник уголовного розыска полагал, что сумеет «поднять» этот «глухарь».

Буквально за день он успел переговорить со следователем и согласился, что нападение могло готовиться на сына Климовой. Пролистав уголовное дело и имеющиеся оперативные материалы Дмитрий сделал необходимые выписки, лично смотался в ЦАБ (Центральное адресное бюро), в ИЦ (Информационный центр), как мог нарисовал схему связей — знакомств генерального директора «Транскросса» и даже умудрился откопать несколько статей в прессе, касающихся этой фирмы. Статьи убедили оперативника только в одном: Климова кому-то мешает. А так как времени разобраться в ситуации более подробно было мало, Касьяненко решил навестить Климову лично.

«Опера ноги кормят» — эту пословицу молодой оперативник постиг, еще не успев вникнуть в тонкости всего искусства сыска. Ни о каком служебном транспорте речи быть и не могло, поэтому Касьяненко пешком проскочив полрайона, выбрался на Захарьевскую, где жила Климова. У ее дома Дмитрий заметил машину вневедомственной охраны, куда гэзэшники запихивали здорового парня. Дима чуть было не перешел на рысь, чтобы поскорее выяснить подробности, но вовремя спохватился — негоже сотруднику ОУР суетливо метаться туда-сюда, главное — сначала внимательно осмотреться. Это правило, как считал Дима, он придумал сам, хотя поработай он в розыске чуть подольше, то узнал бы и от старших товарищей, что торопливость нужна только при ловле блох, да и то не всегда — можно упустить. Как бы то ни было, но Касьяненко замедлил шаг и впоследствии не разочаровался в этом: он заметил, что из одной подворотни на противоположной стороне улицы за домом наблюдает какой-то человек.