– Вот, нам хватит. Спасибо. Мы бы вам торт принесли, но не положено.

– Может, вы тогда хоть радио выключите?

Мальчик виновато покачал головой:

– Тоже не положено.

Аня тоскливо вздохнула:

– Обед-то хоть скоро будет?

– Скоро! – обрадовался полицейский. – Я вас первую отведу!

Проводив его глазами, Аня вернулась на кровать и легла на живот, подперев подбородок кулаком. Надо было хоть кипяток у них попросить. Хотя, может, и кипяток “не положено”? Торт еще этот. Есть и так хотелось, а от мыслей о торте – обязательно жирном, белом, с кремовыми розочками – становилось совсем уж невыносимо. До выхода оставалось каких-то два дня, но они явно обещали быть самыми долгими в Аниной жизни.

К моменту, когда ее наконец-то повели на обед, Аня успела посидеть на подоконнике, почитать еще, перебрать все свои вещи, отжаться от кровати и исследовать содержимое тумбочки. В ней оказался журнал “Лиза” за декабрь прошлого года, и Аня развлекалась чтением рецептов к новогоднему столу, пока из развлечения это не превратилось в пытку.

– Ой, кто это к нам пришел, – пропел вчерашний белолицый парень-баландер. Аня с трудом удержалась, чтобы не поморщиться. – А где же твои подружки?

– Вышли.

– И ты что, теперь одна осталась? Скучаешь, наверное? Ну, я тебе сейчас компанию составлю.

– А что на первое?

– Борщ.

Аня мысленно застонала.

– А на второе?

– Котлета с гречкой.

– Давай только второе.

Парень зачерпнул из бадьи гречку и шлепнул ее в миску.

– Пять минут назад привезли, еще горячая, – хвастливо приговаривал он, словно имел непосредственное отношение к температуре гречки. – Давай я тебе побольше положу. Хочешь две котлеты?

– Но тогда ведь кому-то не достанется? – с подозрением уточнила Аня.

– Ну, подумаешь, кому-то не достанется! Какому-нибудь алкашу, или наркоману, или кто тут еще сидит. Их не жалко, я лучше тебя накормлю!

– Не надо мне вторую котлету, – отрезала Аня и почти вырвала миску из рук парня. Обойдя стол, она села так, чтобы держать его в поле зрения. Садиться к нему спиной было неуютно.

Парень тем временем выскочил из кухни и сел напротив.

– Как тебя зовут? – спросил он елейным голосом.

– Аня.

– Какое красивое имя. Анюта. Буду звать тебя Анюта. А меня Сергей.

– Не надо звать меня Анюта.

– Ну а как тебя звать? Как тебе нравится? Нюта? Нюша? Анита? – Он захихикал, как будто сказал отличную шутку.

Аня смерила его ледяным взглядом.

– А парень у тебя есть? – пошел в атаку Сергей. Аня поперхнулась кашей.

– Тебе какое дело? – спросила она от неожиданности грубее, чем хотела.

– Ну, ты вон какая красивая. Будет у нас с тобой любовь.

Сергей широко улыбался, и это придавало ему сходство с мультяшным сытым котом.

– Не будет у нас любви, – на всякий случай сообщила Аня, как будто этот факт в самом деле нуждался в уточнении.

– Да чё ты как эта? – глубокомысленно вопросил Сергей, продолжая улыбаться, и вдруг быстро пересел к ней на лавку. – Я тебе что, не нравлюсь?

Аня оторопела от такой внезапной прыти. Помедлив секунду от изумления, она передвинула тарелку с обедом и сама отсела на полметра в сторону.

– Не нравишься.

– Ну, значит, понравлюсь, – беззаботно ответил Сергей и снова придвинулся к ней вплотную, приобняв за талию.

Аня вскочила и беспомощно посмотрела на дверь столовой. Обычно рядом с ней на стульчике нес дозор кто-то из ментов, но не в этот раз. То ли Аня была на таком хорошем счету, то ли все были заняты празднованием дня рождения, но, проводив ее на обед, менты растворились в недрах спецприемника. Впервые Аня была не рада отсутствию полиции.

К счастью, в этот момент из кухни вышел Виктор Иванович с миской борща, а вслед за ним незаметный баландер. Аня не знала, как его зовут, и все еще ни разу не слышала его голос.

– Слышь, Иваныч, мне борщ захвати, – развязно приказал Сергей.

– Еще чего, – буркнул Виктор Иванович. – Сам сходи. Я тебе в прислужники не нанимался.

– Да чё ты сразу. Я ж просто попросил. Ну ладно, и схожу. Не видишь ты, что ли, я с девушкой красивой общался.

Сергей встал и разболтанной походкой направился на кухню, а Аня снова села за стол. Присутствие других людей и особенно знакомого Виктора Ивановича вернуло ей уверенность.

К сожалению, Сергей не заставил себя долго ждать и через минуту снова плюхнулся на лавку рядом с Аней. Она опять демонстративно отодвинулась.

– Что, одна ты теперь осталась? – тем временем добродушно расспрашивал ее Виктор Иванович. – Долго тебе еще тут куковать?

– Слышь, дед, не разговаривай с ней, – надменно перебил его Сергей. – Она ни с кем разговаривать не хочет, только со мной. Правда, зайчонок? У нас любовь.

Аня уставилась на него с ошеломленным видом. Ничего подобного с ней никогда не происходило – или, по крайней мере, так давно не происходило, что она забыла, как реагировать. То, как Сергей держался, казалось Ане немыслимым. В голову пришло сравнение, что она как аристократка, перед которой на стол шмякнулся таракан: так растерялась, что не знает – позволительно ли визжать и бить его тапком или нужно собрать волю в кулак и игнорировать.

– Я тебе не зайчонок, – промямлила наконец Аня и тут же с досадой подумала, что из всех ответов она выбрала худший.

– А кто ты? – тут же засюсюкал Сергей, приподняв брови, словно ее слова очень его позабавили. – Рыбка? Котик? Буду тебя называть, как ты скажешь.

– Не надо меня никак называть, – огрызнулась Аня. – Вообще не надо со мной разговаривать.

– У-у-у, да ты девчонка с характером. Мне такие нравятся! – обрадовался Сергей и опять пододвинулся к ней вплотную, прижавшись своим бедром к Аниному.

Аня снова вскочила и пересела на противоположную сторону стола, где расположился Виктор Иванович с незаметным баландером.

– Да отстань ты от нее, – проворчал Виктор Иванович. – Не видишь, что ли, бегает от тебя.

– Ты в наши отношения не лезь, в миску свою смотри, – надменно бросил Сергей и, повернувшись к Ане, вновь расплылся в своей сытой улыбке. – А за что ты сюда попала, красавица?

Аня хотела было снова огрызнуться, но вдруг подумала – а что, если правдивый ответ его отпугнет?

– За политику. На митинги хожу.

– За поли-и-итику? И я за политику!

– И ты? – почти с ужасом переспросила Аня.

– Конечно. Меня без прав мусора поймали, а батя отказался бабки платить. Такая у него политика!