Домом графа Кенросса оказался особняк восемнадцатого века, возвышавшийся на вершине холма неподалеку от Данди. Выяснить, как сюда добраться, не составило особого труда, но Макс никогда бы не смог ответить на вопрос Кема. Зачем они приехали сюда? Что побуждало его делать то, о чем даже Джайлз, его лучший друг, не попросил бы его? Возможно, чистое упрямство.

– Ты не хочешь со мной разговаривать? – подколол Макса товарищ по путешествию.

– Дай-ка мне еще раз взглянуть на эту брошь. – Макс попытался щелкнуть пальцами, но на нем были толстые перчатки, а руки окоченели.

Кем неохотно полез в карман пальто и достал завернутую в шелк брошь. Макс развернул ее – вставленный в серебряную оправу ограненный сверкающий камень, по размеру превосходящий фалангу его большого пальца.

– Скажи еще раз, как ты его назвал?

– Редкий цитрин с Мадейры, – ответил Кем. – Достоинством в двадцать каратов, может быть, немного больше или меньше.

– Брошь действительно очень дорогая? – Повернув камень к окну, Макс наблюдал за игрой света в солнечном кристалле.

– Боже правый, если бы она была такой ценной, неужели я украл бы ее? За кого ты меня принимаешь? – огрызнулся Кем.

– Я не собираюсь подвергать сомнению твои моральные принципы, Кем, – сухо отозвался Макс, пожав плечами, – а просто указываю на их гибкость. У нашей миссис Монтфорд будет сердечный приступ, когда она обнаружит ее пропажу из своей сокровищницы в одеяле.

– Я верну ее! – нахмурившись, заверил Кем друга. – Профессиональный взломщик взял бы ее жемчужное ожерелье. Я просто хотел рассмотреть эту брошь под ювелирной лупой.

– И обнаружил, что...

– Что первоначальная владелица была богата, а теперь, вероятно, мертва, потому что этой вещице, по меньшей мере, лет пятьдесят. И она французская, а не английская. На ее обратной стороне есть клеймо изготовителя. «Шувен и Трюффо», парижская фирма, пользующаяся неплохой репутацией. Очень необычная вещь. Но ее жемчуг, Макс! Hors concours![8]Мое сердце разбилось, когда я оставил его.

Макс взвесил брошь на ладони и посмотрел сквозь стекло на приближающийся Крагуэлл-Корт.

– Интересно, узнаем мы здесь что-нибудь о нашей загадочной миссис Монтфорд?

– О которой? – сухо поинтересовался Кем.

– О, у тебя есть собственная теория? – Макс поднял обе брови.

– Десять фунтов. Идет? – Кем протянул руку, и Макс, дурачась, пожал ее.

Крагуэлл-Корт выглядел пустым, и никто из лакеев не вышел встретить их подъехавшую карету. Однако Кем подергал колокольчик, и в конце концов появилась бледная хорошенькая служанка, которая сказала, что хозяева большую часть времени живут за границей. Когда же ее спросили об экономке, девушка сделала реверанс и убежала.

– Расплачивайся, старина. – Кем подставил раскрытую ладонь.

– Еще рано, – буркнул Макс, и в тот же момент она вышла из-за угла – крепкая, широкоплечая, энергичная. На ней было коричневое шерстяное платье.

– Добрый день, джентльмены. Чем могу помочь?

– Миссис Монтфорд? – осмелился спросить Макс.

– Все верно! – улыбнулась экономка. – Входите.

– Десять фунтов, – шепнул Кем, когда они зашагали по коридору.

Экономка проводила их в желтую гостиную, цвет которой, несомненно, был выбран для того, чтобы возместить недостаток солнечного света в такое время года. Макс не мог решить, как повежливее попросить леди объяснить то, что она носит такое имя, и поэтому просто достал письмо, адресованное леди Кенросс.

– О, вам нужна не теперешняя леди Кенросс, – взглянув на письмо, покачала головой экономка и ткнула пальцем в дату. – Это письмо адресовано леди Дженет, которая была замужем за предыдущим графом, но она умерла несколько лет назад.

– А как долго вы служите здесь, миссис Монтфорд? – Макс бросил на нее быстрый оценивающий взгляд.

– В июле будет двадцать шесть лет, – ответила она, слегка выпрямившись. – Я вела хозяйство у трех последних графов, и это благородное семейство. А почему вы спрашиваете?

Макс и Кем обменялись взглядами, и Кем достал брошь.

– Где вы это взяли? – строго спросила экономка, задержав дыхание. – Это брошь матери ее сиятельства. Я бы узнала ее где угодно.

– Миссис Монтфорд, – мягко заговорил Макс, наклонившись вперед в кресле, – вы имеете какое-либо представление о том, как эта брошь могла попасть к молодой женщине, которая пользуется вашим именем и работает экономкой в Сомерсете?

– Пользуется моим именем? – Женщина прижала руку к груди. – Еще одна Линда Монтфорд? О, понятия не имею!

– Не Линда, Обри, – поправил ее Макс.

– О-ох! О Боже! – Женщина сжала руки.

– Миссис Монтфорд? Вам знакомо это имя? – настойчиво спросил Макс.

– Вы, джентльмены, из полиции? – Она побледнела, и ее взгляд заметался между Максом и Кемблом.

– О, взгляните на нас, дорогая. – Кембл умоляюще вскинул руку. – Разве мы похожи на полицейских?

Сжав губы, женщина снова внимательно оглядела их обоих.

– Хорошо, у лейтенанта Фаркуарсона и леди Дженет было две дочери, – начала она. – Потом он стал пятым графом Кенросс. Старшую дочь звали Мюриел, младшую – Обри, и она была очень хорошей девочкой. Если вы слышали о ней что-то иное, значит, вам сказали неправду. И если она притворяется мной, я не возражаю...

– Вы хотите сказать, что знаете ее? – не дал ей договорить Макс.

– Да, я так сказала! – Экономка с подозрением посмотрела на него. – Бедная крошка приехала в Крагуэлл, когда была еще совсем маленькой девочкой. – Она помолчала, слегка улыбаясь. – Она, леди Обри, всегда любила печь пирожные и слушать мои рассказы о жизни в Нортумберленде. Эти маленькие деревушки со своими нелепыми названиями обычно заставляли ее безудержно смеяться.

– О, я и сам тихо хихикал над ними, – вставил Кем. Удивленно взглянув на него, миссис Монтфорд вернулась к своему рассказу:

– Но, как я уже говорила, после Ватерлоо, когда она и леди Кенросс вынуждены были переехать на полученную в наследство ферму, я каждые две недели в свой выходной день навещала их. Леди Обри задавала мне множество вопросов, и я старалась научить ее тому, о чем она спрашивала. Она ухаживала за матерью и прилежно работала. Леди Обри управляла всем, так что ее сиятельство могла ни о чем не беспокоиться – ни о ферме, ни о доме, ни о счетах. А после того как мать умерла, она так же заботилась о несчастной леди Мандерс.

– Леди Мандерс? – отрывисто переспросил Кембл.

– О своей сестре Мюриел, – пояснила экономка, словно это было очевидно. – Она вышла замуж за графа Мандерса, красивого повесу. Но Мюриел была болезненной девушкой и не могла вести такую жизнь, как он. Но, прошу прощения, джентльмены, для чего именно вы приехали сюда?