Макс несколько секунд колебался, но в конце концов решил, что это в его же интересах – поднять Анне настроение тем способом, который она считает наиболее предпочтительным.

– Признаюсь, я знаю их не так хорошо, как следовало бы. Моя невестка не очень меня любит, и я думаю, для всех будет лучше, если я некоторое время не стану докучать этому семейству своими знаками внимания.

– Но вы ведь купили своей племяннице лошадь?

Макс повел плечами.

– Я же в курсе их интересов.

– Благодаря вдовствующей виконтессе?

– Нет, благодаря великому виконту, которым он никогда не был.

– Прошу прощения?

– Мой кузен мистер Уильям Дейн. Он управляет поместьем в мое отсутствие, по сути, он и является настоящим хозяином. Он появился три года назад в надежде занять денег, чтобы купить офицерский чин, – обычная участь дальнего родственника. Я знаю Уильяма с детства. Он хороший человек, с задатками лидера, способностями к бизнесу и талантом к дипломатии. Я предложил ему помочь мне в управлении поместьем, и он с радостью согласился. – Макс сунул в рот виноградину и продолжил, жуя: – Некоторое время назад мое участие в управлении стало излишним.

– По-видимому, он хорошо разбирается в этом деле.

Макс кивнул:

– Поместье Дейнов никогда так не процветало. Арендаторы готовы молиться на нас, даже моя невестка, которой просто невозможно угодить, не находит к чему придраться, а, смею вас заверить, леди Дейн может найти недостатки даже в раю. Титул виконта должен был бы перейти к Уильяму.

– И чем бы вы тогда занимались? – спросила Анна и потянулась за бокалом вина.

Он следил, как ее губы коснулись края бокала, когда она делала глоток. Это было самое обычное движение, но оно показалось ему невероятно чувственным.

– Что вы имеете в виду?

– Если бы у вас не было обязанностей виконта, чему бы вы себя посвятили?

– Тому же, чем занимаюсь сейчас, только делал бы это чаще. Пил, бездельничал… – Макс подмигнул ей. – Соблазнял бы хорошеньких женщин.

– Лжец, – обвинила она его смеясь. – Вы и наполовину не столь порочны, как хотите казаться. Вы уже говорили мне, что вы не негодяй и не распутник… и уж, конечно, не лентяй.

– Вы так хорошо меня знаете? – спросил он и подумал, что бы она ответила, если бы он сказал, что, не собираясь соблазнять всех женщин подряд, он, однако, жаждет соблазнить именно ее.

Он мог бы показать Анне, что такое свобода чувств. Он сгорал от желания показать ей, как это здорово – быть совершенно непримиримо непристойным.

Вот почему, подумал он, мельком взглянув на слуг, он привел с собой половину персонала Колдуэлл-Мэнор, они были своего рода дуэньей Анны.

– Полагаю, я знаю достаточно, чтобы догадываться, как бы вы себя повели, если бы не было сдерживающих обстоятельств, – сказала Анна. Она сделала еще глоток вина и поставила бокал. – Думаю, на военную службу вы бы не вернулись. Вы бы вышли в отставку до того, как стали лордом Дейном. Для занятий политикой у вас недостаточно терпения. Церковь бы вас к себе не приняла. И хотела бы я знать… – Она наклонила голову. – Чем вы занимаетесь, когда не появляетесь в обществе? Когда за вами никто не наблюдает?

Его губы медленно растянулись в порочной ухмылке, а брови изогнулись в намеке на самые неприличные мысли.

Анна охнула в веселом испуге:

– Я совсем не это имела в виду.

– Я знаю. – Он рассмеялся. – Но ценю, что вы поняли, что это означает. У вас действительно необычное образование. Похоже, ваша матушка не упустила ничего.

– Откуда мне знать, упущено ли что-нибудь, если я даже не поняла, когда такое образование началось?

Анна была права.

– Ваш личный исследовательский опыт? Могу представить, что библиотека в Андовер-Хаусе не испытывала недостатка в материале… скажем, определенного характера.

– Что ж, если все, что нужно знать о подобных вещах, можно найти в книгах, которые имеются у моей матери, то в этом случае она не упустила ничего.

– А у нее много книг, посвященных этой теме?

– О да, – заверила его Анна. – Множество.

– Мне следовало бы больше времени проводить в библиотеке.

Анна засмеялась и покачала головой:

– Самые ценные книги она хранила отдельно, как часть личной коллекции.

– Могу я поинтересоваться, что является критерием при определении ценности книги?

– Художественная работа, – лаконично ответила она.

Он задумался.

– В самом деле. И какая же книга для вас самая ценная?

В сумеречном свете трудно было сказать определенно, но у Макса создалось впечатление, что Анна слегка покраснела, услышав этот вопрос.

– Этого я вам не скажу.

– Отчего же?

– Я не знаю, – призналась она со смехом. – Мне не нравится сама идея, что вы будете рассматривать эти картинки, вспоминая, что и я смотрела на них.

– Но я уже знаю, что вы их видели, – возразил Макс.

– Да, но вы же не знаете, какая это книга.

– Мы говорим о ее специфике? Любимые иллюстрации в любимой книге, не так ли?

– Я этого не говорила.

– Но подразумевали. Что там было изображено? – Он рассмеялся, когда она фыркнула и отвернулась. – Названия там не было, поскольку это картинка в книге. Как это называется? Скажите мне.

– Это не английские иллюстрации, милорд.

– Может, французские. Французы создали некоторые зрелищные…

– Да, – смущенно призналась она. – Я знаю.

Рисунок, о котором думала Анна, не был особенно непристойным, по сравнению с другими рисунками, имевшимися в Андовер-Хаусе. Это был цветной набросок, изображавший молодого человека и женщину, обнимающихся в залитом солнцем саду.

Ее смущение вызывала не нагота изображенных… его вызывало чувство. Пара сплелась в объятиях, утонула во взглядах друг друга и, казалось, полностью забыла об окружающем мире.

Для Анны эта картинка была не каплей чернил, раскиданной по листку умелой рукой художника, а символом, олицетворявшим ее романтическое представление о любви. Именно этот глупый романтизм и смущал ее. Всегда было немного неприятно признавать, что ты хочешь того, чего иметь не можешь.

– Думаю, нам следует вернуться к нашей первоначальной теме, – заявила она. – Так чем бы вы стали заниматься, если бы имели абсолютную свободу выбора. Я бы предположила…

– Вы можете гадать целый день, но так и не найдете ответа на этот вопрос, – перебил ее Макс. – Предлагаю заключить сделку. Я расскажу вам, что бы я стал делать, если бы был абсолютно свободен, а вы скажете мне название книги с…