Позволь мне разобраться с этим ублюдком Раабом сегодня вечером, — сказал Дрен, — и я отправлюсь с твоими солдатами на рассвете.

Хасан покачал головой:

— Нам следовало уйти еще вчера. Мы не можем позволить себе больше ждать. Если они приведут сюда Тонин, они могут получить бесконечное подкрепление за считанные минуты. И тогда все, что мы сделали, будет напрасным.

— А что говорит старик? — спросил Дрен.

Хасан взглянул на потолок:

— Мы не говорили с ним об этом. Он все еще не в лучшей форме.

Яс ничего не сказала. Она видела Джакса раньше, и он не мог вести никого и никуда. Она встала:

— Я оставляю вас двоих спорить об этом. Я устала и хочу пойти домой и увидеть своего мальчика.

— Справедливо, — сказал Хасан. — Ты хорошо поработала сегодня вечером.

— Увидимся завтра, — сказала она, затем кивнула Дрену и девушке. — Оставайтесь в безопасности.

— Не слишком большой шанс, — сказал Дрен. — Но мы сделаем все, что в наших силах. — Дрен попытался снова одарить ее своей обычной улыбкой, но на него напал приступ мокрого отрывистого кашля.

— Звучит так, будто тебе не помешал бы небольшой отдых, — сказала она.

— Я отдохну, когда умру, — ответил Дрен, не заглядывая слишком далеко в будущее.

Кастер ждал ее на улице.

— Я слышал, все прошло хорошо, — сказал шулка. — Ты добилась неплохих результатов.

— Для начала, по крайней мере, — ответила Яс. — Посмотрим, как все пойдет, когда мы начнем отбирать у них еду и воду, или Плачущие Люди начнут стучаться в дверь.

— Все будет хорошо. Ты идешь домой?

— Да. Мне пора возвращаться к своей семье.

— Твоя мама все еще на тебя злится?

— Она была такой всю мою жизнь. В этом нет ничего нового.

Кастер окинул взглядом улицу:

— Хочешь, я провожу тебя домой? Убежусь, что ты нормально добралась?

— Со мной все будет в порядке, спасибо. Мне все равно нужно немного побыть одной.

Кастер кивнул, выглядя почти разочарованным:

— Тогда береги себя. Держи ухо востро. Ситуация по-прежнему напряженная.

— Спокойной ночи, Кастер.

Она направилась к своей квартирке и, только пройдя пол улицы, осознала, насколько темно. На мгновение она подумала о том, чтобы вернуться и принять предложение Кастера. Но это было бы глупо. Он счел бы ее слабой, а по причине, которую она не могла описать, она этого не хотела.

На улицах было не так много людей, и те, кто был рядом, держались на почтительном расстоянии. Она продолжала идти мимо разрушенных зданий и сгоревших остовов, изо всех сил стараясь не обращать внимания на разбросанных по земле мертвецов. Сбор тел должен стать первоочередной задачей утром, иначе им придется вдобавок ко всему еще и бороться с болезнями. Это будет тяжелая работа, для кого-то.

Она вздохнула. Так много нужно сделать.

Яс уловила запах дыма. Она вскинула голову, ища его источник. Пожары в городе уже должны были быть потушены. Она почувствовала комок страха, страшась того, какой еще ущерб может быть нанесен ее дому. Как и каждый житель Киесуна, она родилась с инстинктивным страхом перед огнем, и последние несколько дней только его усилили.

На Темпл-лейн собралась толпа. У некоторых нижняя половина была повязана лица шарфами, в то время как другие вообще не потрудились скрыть, кто они такие. Их было около тридцати, наблюдавших за горящим храмом. Когда-то это было место поклонения Четырем Богам, но Черепа переделали его для Кейджа. Каждого джианина заставляли ходить туда по крайней мере раз в неделю, их имена отмечались галочкой, с обещанием неприятностей, если ты этого не сделаешь. Яс ходила, с Ма и Малышом Ро. Она ненавидела каждую секунду этого, но не стоило рисковать и оставаться в стороне. Черепам и в лучшие времена не нужен был повод, чтобы тебе арестовать.

Теперь пламя бушевало, и люди ликовали. Храм можно было бы вернуть Четырем Богам, но не теперь. Люди просто хотели, чтобы его убрали. Яс не винила их за это. По правде говоря, ей самой было достаточно Богов — Богов Черепов или их собственных. Может быть, мир был бы лучше без всех них.

Мужчина, лицо которого было закрыто черным шарфом, бросил в пламя шлем-Череп и получил аплодисменты за свои усилия. Кто-то еще бросил кирпич и разбил окно. Огонь вырвался из отверстия, и толпа потребовала еще. Они излучали маниакальное счастье, разрушая место, которое все они когда-то любили. Храм был не последним, что вызовет недовольство толпы, Яс была в этом уверена.

Затем она поймала взгляд мужчины, и по ее телу пробежала дрожь. Он ухмыльнулся ей в ответ, дьявол в свете огня. Она помнила его по Дому Совета, когда он вешал маленькую девочку. Плачущий Человек.

Яс попятилась. Она не побежит. Не может. Это привлечет слишком много ненужного внимания. Она не сводила глаз с мужчины, видела, как он разговаривает с другим и указывает на нее. Она проклинала собственную глупость. Почему она не приняла предложение Кастера?

Яс развернулась и пошла прочь, стремясь увеличить дистанцию между ними. Даже ее нож не помог бы, если бы он привел с собой толпу.

— Эй, Яс! Куда ты идешь? — крикнул Плачущий Человек у нее за спиной. Милостивые Боги, откуда он узнал ее имя?

— Вернись, дорогуша, — крикнул другой.

Яс побежала, стуча ногами по тротуару, ее шаги эхом отдавались в ушах. Она не оглядывалась, просто сосредоточилась на дороге перед собой. Она слышала, как они кричали ей вслед, смеялись, глумились, но это только ее подстегивало.

Она свернула направо, в переулок, потом налево, потом направо, теряясь в изгибах и поворотах, молясь, чтобы Плачущие Люди были слишком ленивы, чтобы последовать за ней. На бегу она слышала, как Ма ее отчитывает: Это все твоя вина, зачем тебе понадобилось вмешиваться?

Чертовски хороший вопрос. Можно было подумать, что она уже усвоила урок и не совала нос в чужие дела, но нет, только не она. Вместо этого она спасалась бегством.

Она бежала до тех пор, пока ее ноги не перестали нести ее дальше, ее легкие тяжело вздымались, а в горле пересохло, как в летний день в Киесуне. Она оглянулась, боясь, что обнаружит головорезов позади себя, но она была одна. Может быть, они вообще не потрудились пойти за ней, просто наслаждались, наблюдая, как она бежит, поджав хвост.

Она стояла там, наблюдая за