В мозгу Траффорда теснилось множество вопросов, множество обвинений, которые он хотел бросить в лицо этой женщине, оказавшейся шпионкой.

– Но… если вы находите вакцинаторов по здоровым детям, – голос Траффорда задрожал от возмущения, – то вы должны признать, что вакцинация действует!

– Разумеется, Траффорд. Именно поэтому полицейские – не инквизиторы. Вера заставляет последних отрицать эффективность прививок. Мы не связаны столь жесткими религиозными ограничениями. Мы ловим вакцинаторов, поскольку знаем, что вакцинация действует, а потом инквизиторы сжигают их, поскольку уверены в обратном.

Внезапно Траффорд бросился на нее, сжав кулаки, оскалив зубы. Но не успел он преодолеть и половину разделявшего их расстояния, как израненное тело отказалось ему повиноваться.

– Пожалуйста, Траффорд, – сказала Сандра Ди. – Не надо глупостей.

– Хватая вакцинаторов, вы убиваете детей! – крикнул он.

– Я служу в полиции, Траффорд. Мой долг – защищать закон.

– Почему? Почему ты пошла в полицию?

– По тем же самым причинам, по каким ты стал гуманистом. По тем же причинам, по которым сначала я показалась привлекательной тебе, а… – тут она словно на секунду запнулась, – а ты мне.

– Это безумие.

– Нисколько. Мы с тобой схожи во всем, кроме одного: я сумела обуздать свою совесть. Работа тайным агентом позволяет мне иметь столько секретов, сколько я захочу. Только я знаю, кто я на самом деле. Мой блог, в котором ты распознал подделку, регулярно пополняется клерком из моего отделения. Я туда вообще не заглядываю. Пойми, Траффорд, я тоже считаю, что этот мир – сплошное дерьмо, но, согласившись работать на его хозяев, я фактически нашла способ не играть по его правилам. Мне даже не надо накачивать себе грудь! Мое тело принадлежит только мне, так же как и моя душа. Я живу своей, абсолютно никому не известной жизнью, и на Храм мне плевать с высокой колокольни. Вдобавок по долгу службы я встречаюсь с очень интересными людьми – такими, как ты, Траффорд. И другие гуманисты. До того, как ты привел меня к ним, мы лишь догадывались об их существовании. Мы и понятия не имели о том, что они так хорошо организованы, а пока я общалась с тобой, я прочла много замечательных книг. Кое-какие я оставлю себе. Вот почему я выбрала такую профессию. Те, кто ловит наркоманов, сами принимают наркотики, те, кто служит в полиции нравов, смотрят запрещенную порнографию, а я читаю «Гордость и предубеждение».

– Ты стерва. Гнусная эгоистка!

– Траффорд, в нашем мире только эгоизмом и можно спастись. А почему бы мне не быть эгоисткой? Когда смотришь на человечество, на это отвратительное сборище тупых подонков с садистскими наклонностями, понимаешь, что эгоизм – единственно правильный моральный выбор. Почему я должна жертвовать собой ради других людей? Все они дрянь. Если ты готов идти на жертвы, ты уже слишком хорош для ублюдков, которым хочешь помочь.

– По-твоему, я дрянь? А Кассий – он тоже был дрянью?

Прежде чем ответить, она посмотрела на него долгим взглядом.

– Нет, Траффорд. Ты не дрянь. Ты прекрасный человек, и ты мне нравился. Конечно, исключения есть, но их маловато для того, чтобы становиться мучеником. У людей было все что нужно, и они выбросили это за ненадобностью. Дай им это снова, и они снова все выбросят. Вся наша история – одно сплошное доказательство того, что человечество не заслуживает мозгов, которые даны ему от природы. Мы гнилое, безнадежное племя, и в конечном счете имеет смысл разве что поиск лучшего куска для себя самого.

Траффорд все еще лежал на полу, там, где упал. Она помогла ему подняться на ноги и добраться до койки. Его удивило то, какая она сильная.

– Подумай как следует, Траффорд, – продолжала Сандра Ди, – и ты поймешь, что я права.

– Какая тебе разница, что я думаю? – спросил он.

– Ты неглуп и хорошо умеешь хранить тайну, – ответила она. – Такие люди нам нужны.

Траффорд не сразу сообразил, что она имеет в виду.

– То есть? – вырвалось у него.

– То есть пора тебе повзрослеть. Ты хотел стать личностью – так стань ею. Твоя дочь умерла; твоя жена от тебя отреклась. Теперь ты никто, так что у тебя появился шанс стать тем, кем ты захочешь. Присоединяйся к нам, становись агентом. Мы изменим тебе внешность, найдем для тебя место в обществе, и ты сможешь хранить свои секреты, выведывая чужие. Мы даже сможем иногда встречаться, чтобы обмениваться книгами или… еще что-нибудь. Либо это, либо костер, Траффорд.

– Лучше костер.

– Не торопись, подумай.

– Думать тут ни к чему. Я лучше сгорю, чем стану тем, кем стала ты, Сандра Ди.

– И кто же я?

– Нечеловек.

– Тогда я счастлива быть нечеловеком, потому что люди – дерьмо.

– Это не так, и ты это знаешь. Ты прочла достаточно книг, чтобы это понять. Люди сочетают в себе все самое высокое и самое низкое из того, что может дать природа. И я лучше умру, веря в самое высокое, чем стану такой, как ты. Ты – это самое низкое, гораздо ниже любой злобной хамки вроде Принцессы Любомилы; по сравнению с тобой она ангел.

Сандра Ди встала, не сказав больше ни слова, и пошла к двери. На пороге она обернулась.

– Кстати, это мы убили Мармеладку Кейтлин, – сказала она.

Ужас окатил Траффорда ледяной волной.

– Вы… убили?

– Да. Разве тебе не показалось немножко странным, что она умерла как раз перед тем, как кампания «Чудеса бывают!.» достигла своей кульминации – концерта, на котором ты хотел объявить, что твоя дочь спаслась не по воле провидения, а благодаря прививке? Не надо было выдавать мне свой план, Траффорд. Как только ты это сделал, я поняла, что она должна умереть. Я сообщила о том, что ты мне сказал, своему начальству, и они приказали нашим химикам заразить ваш район холерой. Мы убили Мармеладку Кейтлин, чтобы ты не превратил ее в орудие борьбы с Храмом. Так что видишь – ты сам виноват в ее смерти.

Хотя голова Траффорда кружилась, а перед глазами все плыло, в мозгу у него зрела последняя идея. Последний план.

– Я любил тебя, – сказал он.

– Я тебя об этом не просила, – ответила она.

– Но ты занималась со мной любовью.

– Это был секс.

– По-твоему, ты знаешь, что такое любовь?

– Полагаю, что да.

– А я думаю, что нет.

– Что ж, мы никогда не узнаем, кто прав, верно? Ты-то уж точно не узнаешь.

– Я хотел сказать тебе… Объяснить, что такое любовь… Я написал тебе письмо. На работе, утром того дня, когда меня арестовали. Мне кажется, я чуял, к чему все идет.

– Чуял? – с улыбкой спросила Сандра Ди. – А я думала, ты полагаешься только на разум.

– Файл с письмом называется «Ниврад».