— Я бы не стала просить тебя о помощи, если бы положение не было таким отчаянным. Конечно, мы задерживаем выплаты, но в том нет нашей вины! Твой брат долго болел и не мог работать, да к этой беде добавились еще два засушливых лета подряд.

Если бы мы уплатили аренду полностью, то просто умерли бы с голоду. Бабул хочет купить побольше рабов, чтобы они обрабатывали землю, думает, что так будет выгоднее.

Наша судьба его не заботит. Через своего слугу он передал, что мы можем отправляться в Рим просить милостыню, что в этом нет ничего позорного. Император, мол, кормит тысячи людей, и нам тоже достанется.

Херея покачал головой.

— Я не позволю этому Бабулу сделать из вас уличных попрошаек. Когда вы должны съехать?

— Он все предусмотрел. Урожай мы можем собрать, а потом он в нас не нуждается.

Херея усмехнулся:

— Боюсь, с расчетами он поспешил. Я застану сейчас Бабула дома?

Порция кивнула:

— Лето он всегда проводит здесь. Его на месте ты наверняка найдешь. Но прежде вы должны подкрепиться. Вино, свежий хлеб, немного сыра…

— Охотно.

Херея устроился со своими преторианцами в тени дерева. Они с удовольствием выпили вина, разбавленного ключевой водой, и поели свежеиспеченного хлеба с козьим сыром.

Дом Бабула располагался на возвышении, откуда открывался вид на храм Фортуны. По числу помещений для рабов можно было судить о солидных доходах Бабулов, принадлежащих к числу самых крупных землевладельцев между Тускулией и Пренестой.

Слуга-сторож поспешно вышел навстречу вооруженным людям.

— Трибун Херея желает видеть Кассия Бабула. Немедленно!

— Конечно, господин. Я доложу.

Херея спешился:

— Не трудись. Я сам доложу о себе. — Он повернулся к своим людям и приказал: — Охраняйте вход. Пока я нахожусь внутри, никто не должен входить или выходить из дома!

Кассий Бабул оказался мужчиной средних лет. Он как раз отдыхал с книгой в руках в саду.

— Извини, Бабул, что врываюсь к тебе, но моё время ограничено, а дело срочное. Меня зовут Кассий Херея, трибун личной охраны императора.

— Кассий?.. — переспросил землевладелец.

— Да, Кассий Херея. Мой отец арендовал землю твоего отца, поэтому по старому обычаю мы прибавляем твое имя к нашему. Речь пойдет о Порции, моей невестке, муж которой, мой старший брат, как тебе известно, умер. Значит, ты хочешь выгнать Порцию с тремя детьми из Дому?

Бабул смутился.

— Так резко я бы не стал выражаться. Они долго не платят, я попросил их поискать заработок в другом месте.

Херея засмеялся:

— Поискать заработок в другом месте — как изысканно ты выражаешься. Но смысл тот же. Ты хочешь лишить вдову с тремя детьми дома и куска хлеба!

— Моего дома… — вставил Бабул.

— Да, твоего. Но Порция с детьми не твои рабы, а свободные римляне, пусть и зависимые от тебя. Между прочим, прежде чем император отправился на юг, он почтил меня разговором. Он считает, что землевладельцы стали слишком богатыми и нужно бы за ними проследить. Империя нуждается в деньгах, Бабул. Император отвечает за общественное благосостояние. Но это к слову. Я хочу выкупить у тебя арендуемый Порцией дом и землю. Твои предложения?

Бабул, напуганный появлением Хереи, все же попытался протестовать.

— Но я не хочу продавать! Пусть Порция остается, я готов подождать с платой за аренду, но продавать не стану.

Херея снисходительно улыбнулся, чувствуя легкое головокружение от своего положения, которое давало ему власть над другими.

— Ах, Бабул, ты усложняешь дело. На улице поджидают мои солдаты, и стоит мне сказать одно слово, как тебя схватят за оскорбление величия.

— Но я не оскорблял императора…

— Его лично нет, но меня, продолжение его властной руки… Ты отказываешь мне в законном желании, а это похоже на оскорбление. Хочешь посмотреть на римские застенки изнутри? Пройдут месяцы, прежде чем император вернется, и за это время тебя, возможно, уже не будет в живых.

Бабул сдался. Он продал дом по низкой цене, и Херея с Порцией стали его собственниками в равных долях.

На доходы трибуна Херея, конечно, не мог позволить себе покупку, но император был щедр и расплачивался за щекотливые поручения. Правда, Херея неохотно думал о том, что ему уже пришлось выполнить — нет, что ему приказывали делать, но он заставлял себя не рассуждать по поводу императорских приказов. Однако тяжесть в душе все же оставалась, иногда причиняя боль, и возможность отомстить таким людям, как Бабул, хоть как-то помогала с ней справиться.

Корнелий Сабин и другие трибуны одиннадцатого легиона не были привязаны к строгому расписанию службы. Они находились в распоряжении легата только до полудня, а потом в случае необходимости посвятить личным делам остаток дня достаточно было предупредить центурионов.

Из шести трибунов только два были старыми, все повидавшими солдатами, для остальных же служба здесь была лишь ступенькой к более высоким должностям, и перешагивали ее обычно без усилий. Другими словами, трибунов в легионе всерьез не воспринимали. Центурионов это только радовало. Каждый из них чувствовал ответственность за вверенных ему солдат, знал их имена, возраст, был в курсе семейных отношений и многого другого. От трибунов подобного не требовали.

Сабин служил с охотой, но так же охотно надевал после полудня обычную тогу.

В день встречи с Клеоном он с трудом сдерживал нетерпение. Задолго до назначенного времени молодой трибун принялся мерить пристань шагами; краем глаза наблюдая за разгрузкой судов, он держал в поле зрения вход в таверну, чтобы не пропустить появление Клеона. В конце концов Сабин занял место за столом и заказал мясо и вино. Тут и появился Клеон, упал на лавку рядом с ним и потянулся за кружкой.

— Можно? Ну и работенку ты задал мне, господин. Трудность состояла уже в том, чтобы найти дом. Никто не знал, где живет Петрон, потому что они поселились там с женой совсем недавно. Ты найдешь его к востоку от театра на склоне Пиона. Спроси, где дом жреца; он жил там до них.

Клеон зевнул и показал пальцем на мясо.

— Да ты ничего не ешь! Не голоден? Может, меня угостишь?

Сабин кивнул.

— Прежде чем начнешь жевать, закончи свой рассказ. Ты передал письмо?

Жадно заглатывая мясо, Клеон кивнул с набитым ртом.

— Конечно. Возможно, то, что я так кратко все описываю, повредит мне.

Клеон посмотрел на Сабина, ожидая похвалы.

— Хорошо. А дальше?

— Случилось так, как мы и рассчитывали. Петрона не было дома, слуга проводил меня в покои, и я смог передать Елене письмо.