— Куда хочешь пойти? — спрашивает Алекс, когда мы подходим к его шикарному черному автомобилю.

— Туда, где нас не пытаются убить, — полушутя отвечаю я, садясь на пассажирское сиденье машины Алекса.

Он смеётся, заводя двигатель.

— Это может оказаться сложнее, чем ты думаешь. Но у меня есть на примете одно местечко. — он ободряюще улыбается мне, и на душе становится спокойно.

Мы едем по городу и в конце концов выезжаем на тихую велосипедную дорожку вдоль воды. Солнце отблескивает на мягких волнах, отбрасывая мерцающие узоры на тротуар. Я делаю глубокий вдох, вдыхая соленый воздух и чувствуя себя бодрее, чем когда-либо за долгое время.

— Не хочешь прогуляться? — спрашивает Алекс, сканируя взглядом окрестности.

Я колеблюсь, внезапно осознав, что у нас нет охраны.

— Но мы без охраны, — замечаю я, чувствуя, как срабатывают защитные инстинкты.

Алекс открывает свою дверь и выходит, обходя машину, чтобы открыть мою.

— Амелия, — мягко говорит он, протягивая руку, — я — вся охрана, которая тебе когда-либо понадобится. Обещаю, что больше никогда не позволю ничему плохому случиться с тобой.

Его слова, наполненные искренностью и убежденностью, действуют на меня как успокаивающий бальзам. Полностью доверяя ему, я беру его за руку и выхожу из машины.

Мы идем по тропинке, рука об руку, прохладный ветерок играет с моими волосами. Над головой кричат чайки, а с соседней игровой площадки доносится детский смех.

— Алекс, — прошептала я, мое сердце разрывается от благодарности к этому человеку, который стал моей опорой. — Спасибо.

Он нежно сжимает мою руку.

— Тебе не нужно благодарить меня. Я всегда буду рядом с тобой, что бы ни случилось. Мне жаль, что меня не было рядом с твоим отцом.

Мое сердце сжимается, когда он упоминает моего отца, и я прогоняю из своих мыслей образ его окровавленной головы, лежащей на столе.

— Это не твоя вина, — уверяю я его.

Пока мы идем вдоль берега, солнце отбрасывает золотистый отблеск на волны, бьющиеся о берег. Я любуюсь Алексом, рассматривая его профиль. Он выглядит глубоко задумавшимся, и я не могу не задаться вопросом, что у него на уме.

— Я… — начинаю, мгновение колеблясь, прежде чем продолжить. — Я думала о том, что твой отец сделал со Львом.

— Я тоже, — признается он, сжимая мою руку, пока мы продолжаем идти.

Я качаю головой.

— Как он мог просто… прятать его столько времени?

Он вздыхает, проводит рукой по волосам, подыскивая нужные слова.

— Полагаю, так же, как твой отец решил, что лучше солгать тебе о смерти твоей матери.

Как только слова слетают с его губ, он переводит взгляд на меня, мгновенно сожалея о своем заявлении.

— Прости, мне не следовало поднимать эту тему.

Слезы наворачиваются на глаза, и я резко вдыхаю. Я смаргиваю их, не желая, чтобы он видел, как они меня ранят.

— Нет, все в порядке, — лгу я, выдергивая свою руку из его и сжимая его предплечье, чтобы показать, что я в порядке.

Он смотрит на меня, его глаза полны сочувствия.

— Я говорил с отцом о Льве. Он не мог рассказать мне всего из-за своего нынешнего состояния, но мне удалось собрать воедино информацию о том, что после пожара Лев так сильно обгорел, что никто не ожидал, что он выживет. Моя мама была опустошена, и он не мог видеть, как она страдает, поэтому сказал ей, что он умер. Судя по тому, что сказали ему врачи, он считал, что это лишь вопрос времени.

Мое сердце болит, когда я представляю, какую боль, должно быть, пришлось пережить их семье.

— Но Лев не умер, — говорю я тихо.

— Нет, — соглашается Алекс, его голос полон эмоций. — Месяцы превратились в год, а год — в несколько лет, пока Лев не вышел из комы, а к тому моменту, я думаю, отец уже не знал, что делать. Мама уже оплакала его.

Я медленно вздохнула, пытаясь осмыслить ситуацию.

— Значит, он отправил Льва на воспитание к кому-то, кого нанял? Просто… спрятал его от всех остальных?

— Именно. — он мрачно кивает. — Лука и мой отец были единственными, кто знал о его существовании. Думаю, это одна из причин, почему он так доверял Луке. Лука регулярно проверял Льва и докладывал моему отцу, как он себя чувствует.

Жестокость всего этого лишает меня дара речи. Несмотря на все, что сделал Лев, я испытываю сочувствие.

— Мне жаль Льва, — признаюсь я, мой голос едва громче шепота. — Я знаю, что он чудовище, но после того, через что он прошел… Я понимаю, почему он стал таким.

Алекс смотрит на меня со смесью восхищения и печали.

— У тебя большое сердце. Это одна из тех вещей, которые я люблю в тебе больше всего.

Я пожимаю плечами.

— Просто… жаль, что для него все сложилось иначе.

— Мне тоже, — пробормотал Алекс, притягивая меня ближе, пока мы продолжали идти по тропинке, а солнце золотистым отблеском окрашивало горизонт. Его рука в моей, морской ветерок треплет мои волосы, а над головой кричат чайки, их крылья отбрасывают мимолетные тени на извилистую тропинку.

— Как Николай поживает после всего, что случилось? — спрашиваю я, желая увидеть его снова, учитывая, что у меня не было возможности поблагодарить его за спасение моей жизни.

Алекс пожимает плечами, выражение его лица омрачено неуверенностью.

— Я не уверен. — я вижу, что он не хочет вдаваться в подробности.

— Алекс? Что происходит?

— Что ты имеешь в виду?

— Что-то не так с Николаем?

Он тяжело сглатывает, глядя на воду, избегая моего взгляда, прежде чем объяснить:

— Мой отец отправил его домой по семейным делам.

— Домой? — спрашиваю я.

Он вздыхает, заставляя себя посмотреть на меня, и кивает.

— В Россию. Он сказал, что после ухода Луки ему нужен кто-то, кому он мог бы доверить решение кое-каких вопросов.

— Ты серьезно? — вздыхаю я. — Он пытается его наказать или что-то в этом роде?