Ида порылась в корзинке и достала маленькую пару носков, над которой трудилась до болезни. Сплетенные из двух оттенков зеленого шелка, они предназначались для младшего внука, и работа не требовала особого внимания, а только повторения петель с помощью иглы и толстой нити.

– Желаю удачи, дочка, – сказала она. – Смотри, не теряй головы.

– О, что-что, а голову я сегодня не потеряю, можете не волноваться, – со стальной решимостью ответила Махелт. – Он не сможет меня превзойти.

Оставив Иду шить в ее теплой, светлой комнате, Махелт ощутила, как груз ответственности упал на ее плечи, подобно свинцовому плащу. Она была Биго и Маршал и должна была позаботиться о добром имени обеих семей. И все же она невольно представляла, как подливает яд в кубок Иоанна. Чтобы он остался здесь навсегда. Чтобы избавить всех от этого тирана. Усилием воли пришлось отогнать подобные мысли и сосредоточиться на том, чтобы разыграть идеальную хозяйку перед человеком, которого она ненавидела.

Лучшее платье Махелт было сшито из рубинового шелкового дамаста и прекрасно подчеркивало гибкие линии ее тела, оставаясь при этом скромным. Ей не нравились низкие вырезы французского двора, а огромные свисающие рукава были попросту неудобны, поэтому Махелт предпочла рукава умеренной длины, с контрастной синей отделкой, переплетенной гранатовыми бусинами и золотой нитью.

– На таком цвете кровь незаметна, – с изрядной долей иронии сказала Махелт, разгладив платье и повернувшись к Гуго.

В качестве заместительницы Иды она надела драгоценную диадему графини Норфолк и всем телом чувствовала силу, исходящую от золотой филиграни и сапфиров.

Гуго фыркнул и покачал головой:

– Король останется всего на одну ночь, если не будет снегопада. Молитесь, чтобы погода благоприятствовала путешествиям. – Он взглянул в окно, за растрепанными прядями облаков проглядывала синева.

Махелт попыталась прикусить язык, но не смогла, напряжение становилось чрезмерным.

– Я знаю, что наш долг – проявить гостеприимство, но надо обсудить несколько важных вопросов. Я понимаю, что нам оказана высокая честь, но король станет выискивать во всем недостатки, и мне невыносима мысль, что он будет шарить взглядом по сторонам, оценивая, велико ли наше богатство и что у нас можно отнять… оценивая также наши укрепления и прикидывая, как нас захватить. Я не хочу, чтобы он смотрел… смотрел на наших мальчиков.

– Я тоже не хочу, чтобы Иоанн приезжал, но это неизбежное зло… Вопрос политики, – ответил Гуго. Под его голубыми глазами лежали тени. Он заключил жену в объятия и поцеловал. – Не волнуйтесь. Я намерен спрятать детей подальше от его хищного взора. Король скоро уедет. – Он коснулся диадемы кончиками пальцев. – Вы чудесно выглядите.

– Приходится, – мрачно ответила она.

* * *

Стоя на крепостной стене, выходящей на озеро, Махелт наблюдала, как королевская кавалькада приближается к барбакану. Знамена хлопали на суровом зимнем ветру, пока кони попарно со звоном скакали по тропе. Копья были нацелены в небо, и на них сверкали серебристые искры. Наемники Иоанна блистали в своих коротких кольчугах и алых сюрко. Махелт глубоко вдохнула и постаралась не думать, сколь сильно эта процессия похожа на вражескую армию, а не на гостей в поисках приюта. Она представила, как ее родители справились бы с подобной ситуацией, представила спокойное лицо отца и попыталась придать своему лицу такое же выражение. Она должна надеть маску и спрятаться за фасадом любезности.

Ворота подняли, чтобы впустить войско: сначала герольдов в красной с золотом ливрее, дующих в трубы и рожки. Далее последовал эскорт из домашних рыцарей, также в королевских красных с золотом цветах, с Иоанном в середине, под надежной защитой со всех сторон, а за ним длинный кортеж всадников, похожий на толстую серебристую змею. Махелт преклонила колени вместе со всеми домочадцами Биго и опустила голову. Во рту у нее так пересохло, что она при всем желании не смогла бы плюнуть Иоанну в лицо. Она сосредоточилась на ощущении земли под ногами, на отдельных камешках, впивающихся в кожу, и напомнила себе, что каждое мгновение приближает отъезд короля.

Иоанн поприветствовал поцелуем мира сперва графа, затем Гуго. Махелт была следующей, и когда она поднялась, ей пришлось собраться с духом, чтобы вытерпеть прикосновение его губ. Она никогда не желала подобной близости с королем. Ей казалось даже, что он пустит в ход язык. Взгляд Иоанна стал насмешливым, как будто он мог читать мысли. Но Махелт исполнилась решимости не пускать короля в святилище своих мыслей и удерживала улыбку на лице, пока та не обратилась в камень.

– Итак, вы выбрали для приветствия нашу юную красавицу, – подняв брови, обратился Иоанн к графу Роджеру.

– Графине нездоровится, сир, – ответил граф, – но моя невестка приложит все усилия, чтобы вам понравилось во Фрамлингеме.

– Очень жаль, что графиня больна, – произнес Иоанн. – Мне всегда нравилось ее общество. – Голос короля был ровным, так что его слова можно было принять и за любезность, и за очень тонкое оскорбление. – Надеюсь, она не слишком больна.

– Прикована к постели, сир, но поправляется.

– В таком случае я буду поминать ее в своих молитвах и надеяться, что она скоро выздоровеет.

Длинный Меч, входивший в королевский отряд, поцеловал Махелт и, когда они шли к дому, тревожно спросил:

– Что с моей матерью?

– Тошнота и сильный жар, но она поправляется. Графиня захочет увидеться с вами.

Махелт проводила Иоанна в приготовленную для него гостевую комнату и показала его камердинерам, куда сложить вещи. Хотя она знала, что все в порядке, все же решила еще раз удостовериться, что слуги справились с работой. В подсвечниках стояли свечи из ароматного пчелиного воска, а в стенном шкафу лежали связки запасных, в подвесных светильниках горело чистое оливковое масло. Спинка скамьи была накрыта дорогим ковром Иды. Пушистые шкуры овец Махелт лежали на паре табуретов и по обе стороны кровати. У окна ждала шахматная доска с фигурами, а также арфа, лютня и псалтерион[20], на случай если королю захочется помузицировать. На маленьком столе, накрытом скатертью, стоял графин и подходящие к нему кубки. Также королю предоставлялся выбор из нескольких книг.

Иоанн взял одну из книг и расстегнул застежку, чтобы полистать страницы.

– «Ars Tactica»[21], – произнес он. – Как жаль, что ваш отец не умеет читать. Эта книга пришлась бы ему по душе и весьма пригодилась.

Махелт вонзила ногти в ладони и, мило улыбнувшись, попыталась ретироваться.

– Не желаете прилечь, сир? – предложила она.