Я лишь посмеялась над этими самоуверенными притязаниями, которые были высказаны мне тет-а-тет. Но когда после одного из пышных обедов, где я совершенно не обращала на него внимания, Жерарди, в присутствии кучи гостей вновь обрушил на меня град уже набивших оскомину упреков, я, выйдя из себя, выкрикнула:

«Да избавьте же меня наконец от этого надоеды и глупца, кто-нибудь!»

«Если позволите, синьора, это сделаю я», – произнес чей-то голос.

То был голос шевалье Асканио Гаргальо, лишь недавно прибывшего в Милан в поисках приключений и всего несколько дней назад вошедшего в круг моих обожателей.

«Охотно, шевалье, – ответила я. – Убейте синьора Жерарди, и я буду вашей».

Гаргальо заколол Жерарди на дуэли. В тот же вечер, верная своему обещанию, я отплатила моему освободителю десятками поцелуев.

Он был весьма уродлив, этот шевалье Гаргальо, но уродливостью довольно своеобразной. К тому же он был умен и имел дурные наклонности. Он меня забавлял: я держала его рядом собой около месяца. Но в одно прекрасное утро я дала ему понять, что он волен искать новую любовь; я же, со своей стороны, желаю обрести полную свободу.

Он выслушал меня, не выразив не малейшего неудовольствия. Лишь когда я закончила, он подошел к кровати, на которой я отдыхала.

«Так это решено, моя дорогая Елена, и я вам надоел?»

«Всему есть свой предел, мой дорогой Асканио».

«Увы!»

Он вздохнул.

«Жаль! Мне с вами было так хорошо! Вы так прекрасны! Но раз уж вы настаиваете… Тому, кто наказал маркиза Жерарди за нелепое упрямство, не пристало выставлять себя на посмешище. Прощайте, моя дорогая».

Он поцеловал мою руку с печальным видом и вышел. Чтобы вскоре вернуться, но уже не грустным, а серьезным, степенным, почти церемонным.

«В чем дело? – спросила я удивленно. – Вы что-то забыли, шевалье?»

«Вовсе нет».

И, отвесив мне глубокий поклон, Асканио продолжал:

«Illustrissima signora[23], вы прогнали любовника – любовник ушел и больше не вернется! Сейчас перед вами мужчина, который просит вас уделить ему пару минут для одной крайне выгодной сделки, которую он намерен вам предложить».

«Сделки? Это еще что означает? Я не занимаюсь никакими сделками!»

«Если прежде и не занимались, то вскоре займетесь, синьора. Всему есть не только предел, но и начало. И сделками, как я уже сказал, крайне выгодными, раз уж я собираюсь стать вашим подручным».

«Моим подручным? Но в чем?»

«Именно об этом я и буду честь вам сейчас поведать».

«Поведать быстро, я надеюсь? Мне уже нужно уходить. Вы ведь не собираетесь, под видом шутки, по меньшей мере, сомнительного свойства, удерживать меня здесь насильно?»

«Насильно!.. О, синьора! Какое выражение! Насильно! Но если он вам так сильно сейчас докучает, только прикажите – и мужчина удалится так же, как и любовник, сию же минуту! Разве что он еще возвратится, так как он должен с вами переговорить. Это жизненно необходимо. И он с вами обязательно переговорит».

Невольно я почувствовала, что склонна подчиниться Асканио Гаргальо. Под напускной степенностью его тона я узрела нечто действительно серьезное, возможно, даже угрожающее.

«Я вас слушаю, – произнесла я. – Говорите».

«Благодарю. Я беден, но хочу стать богатым. С этой целью я разработал грандиозный план. В двух словах он таков: в Милане имеется порядка сотни юношей из богатых семей – по всей же Италии таких наберется около тысячи, и это еще по самым скромным прикидкам, которые только и ждут, когда их отец, мать, дядя, тетя или еще какой-нибудь родственник усопнет и они получат наследство, и которые ради приближения этого долгожданного момента без раздумий уступят более или менее значительную часть этих денег, особенно если будут знать, что сами они ничем не рискуют. Так вот: я решил, при поддержке нескольких друзей – и, главным образом, вашей, синьора, поддержке – стать тем, кто будет помогать этим достойным людям вступать во владение имуществом, которое им так не терпится заполучить».

«При моей поддержке? С какой стати мне вас поддерживать? – вопросила я, взволнованная схожестью слов Гаргальо с теми, что я так часто слышала – по этому же поводу – от Себастьяно Гритти. – Почему вы думаете, что я стану помогать вам в этих преступлениях, так как, очевидно, именно преступным путем вы намереваетесь «приближать» вступление этих юношей в права наследства?»

Отвечая на мой вопрос вопросом своим, Асканио Гаргальо холодно промолвил, вытащив из кармана записную книжку:

«Вы позволите мне, синьора, зачитать вам некоторые наблюдения, которые были сделаны вашим покорным слугой в отношении самых примечательных ваших слов и жестов за последние лет десять?»

«Прошу вас», – ответила я, с трудом сохранив невозмутимый вид.

Шевалье начал быстро читать заметки, изложенные примерно в таком виде:

«В 1541 году Елена Тофана, дочь бедного неаполитанского рыбака, которой на тот момент не исполнилось и десяти лет, повстречала некого Себастьяно Гритти, венецианца, по слухам, объявленного вне закона и нашедшего прибежище в Неаполе, который проникся к этой девочке глубокой симпатией и взялся дать ей образование. Он принимал ее в своем доме на Монте Кальварио, где на протяжении с поистине отеческой заботой обучал различным наукам.

Год 1545-й. Девочка выросла в привлекательную девушку. У нее появляется любовник, рыбак, некто Маттео Руццини, вследствие чего Елена забрасывает учебу. Но Маттео Руццини решает расстаться с Еленой Тофаной, намереваясь жениться на другой девушке – Флавии Клавоне.

Елена Тофана возвращается к Себастьяно Гритти.

Маттео Руццини и Флавия Клавоне играют свадьбу.

В день бракосочетания они умирают; умирают вместе со всеми своими родственниками в результате отравления, как показал врач, вызванный констатировать смерть, ядовитыми грибами.

Проходит три с половиной года после этой трагедии… Все эти три с половиной года Елена Тофана усердно грызет камень науки под началом Себастьяно Гритти.

Но Гритти умирает от внезапного апоплексического удара. Через несколько дней Елена Тофана украдкой покидает Неаполь для того, чтобы объявиться уже в Риме. Пять месяцев она живет там, ни с кем не заводя близких отношений, на то золото, которое оставил ей Себастьяно Гритти, прежде чем отошел в мир иной.

Но это золото подходит к концу. В числе прочих воздыхателей за Еленой Тофаной ухаживает некто Маттурино Польятти, единственный наследник своего деда, старого торговца чётками, человека необычайно богатого и не менее скупого, чье состояние оценивается в сто тысяч цехинов наличными.

Однажды ночью Елена Тофана принимает Маттурино Польятти у себя. На следующий день дед последнего внезапно умирает вместе со своей служанкой.