Меньше чем через минуту они поднимались в лифте, у мужчин в руках были бутылки шампанского, пакеты с фруктами и даже бокалы.

– В каком номере вы живете? – спросил Крис.

– В сорок шестом на четвертом этаже.

– А мы занимаем левую сторону третьего этажа. Крис в 33-м, а я в 35-м, а наши друзья в остальных.

Дэйтлон не обращал внимания на болтливость Феннера. Он уже устал его одергивать.

– Чем вы занимаетесь, мисс Шейла?

– Ничем. Муж не позволяет мне работать. Когда-то я мечтала стать актрисой.

– Мечта всех девушек.

– А мы делаем деньги! – ляпнул Феннер.

Лифт остановился на четвертом этаже. Они прошли по коридору, и дама распахнула перед гостями двери. Дэйтлон зашел первым, поставил бутылки на стол и обследовал весь номер, будто впервые в жизни попал в гостиницу.

– У вас здесь уютно.

– Обычно, – пожала плечами Линда.

Олин рухнул на диван и крикнул:

– Шампанского!

– Я бы рад, – продолжил Крис, – но у меня страшно разболелась голова. Пожалуй, я отправлюсь спать.

– Жаль! – сказал Феннер, довольный тем, что приятель его понял.

– Надеюсь, вам будет весело!

Линда улыбнулась.

– Мне нравится ваш друг, он непосредствен и весел. С такими людьми всегда легко и не бывает скучно.

Она проводила Криса до дверей.

Закрыв дверь на замок, она вынула из рукава пакетик со снотворным. Остальное для нее не представляло трудностей.

Трудности были у Холэмана. Он пробрался в комнату Дэйтлона через окно в то самое время, когда Феннер и Дэйтлон поднялись на четвертый этаж к Линде. Как только Крис и Олин вышли из лифта, Линда несколько раз провела острым ногтем по полированной дверце, и на ней остались царапины в виде цифры 33. С пятого этажа вызвали лифт, в него сел мужчина и, заметив оставленный знак, остановился на третьем этаже. Он прошел в туалет, вылез в окно и по карнизу прошел до тридцать третьего номера. Просунув в форточку проволоку с кольцом, он подцепил щеколду и поднял вверх.

Так Холэман очутился в номере Дэйтлона. Он был уверен, что хозяин вернется сюда и не станет мешать Феннеру. У него была простая задача, но это давало ему дополнительные гарантии. Холэман водрузил графин с водой на тумбочку перед кроватью, а рядом поставил шкатулку с красным крестом. Она была набита лекарствами, сверху лежали таблетки от головной боли. В графин он высыпал пакетик со снотворным. Работа сделана, но Холэман не знал, как ему выйти отсюда. Окно он закрыл на щеколду, дверь была заперта на ключ. Если он вновь вылезет на карниз, то не сможет закрыть раму. С внешней стороны не было ручек. Холэман знал, что Дэйтлон еще не был в своем номере, без особых опасений можно оставить окно открытым, но он не хотел этого делать.

Внезапно капитан услышал шаги за дверью, и в скважину был вставлен ключ.

В два прыжка Холэман оказался за занавеской.

Крис вошел в свои апартаменты и запер дверь. Он чувствовал себя усталым и разбитым. У него на самом деле болела голова. Они перестарались.

Первым делом он сбросил пиджак, отправился в ванную комнату и подставил голову под холодную струю воды.

Этим воспользовался Холэман. Он выскользнул из-за шторы, прокрался к двери, открыл замок и выскочил в коридор. Все прошло нормально за исключением одной детали, он не мог запереть дверь изнутри.

«А так ли это плохо?» – подумал бывший полицейский. У него теперь появилась возможность заглянуть еще раз в этот номер, если, конечно, Дэйтлон не обнаружит странного обстоятельства.

Холэман решил, что тройная страховка надежнее двойной.

Незаметно опустив глаза, Феннер разглядывал ее соблазнительные округлые колени. Узкая юбка поднялась чуть выше принятой нормы, плавный переход ее ног к бедрам будоражил его душу.

– Значит, вы занимаетесь финансами, Олин? Вы фальшивомонетчик?

– О, нет! Мы предпочитаем настоящие деньги. Наш синдикат выполняет очень сложные операции. Это приносит нам неплохие доходы. А когда в кармане шелестят доллары, что может быть приятнее этой музыки?

– Ты веселый парень, Олин.

Феннер потянулся к ней. Его язык налился свинцом, он уже не мог ничего сказать, Линда раздваивалась у него в глазах. Он уже чувствовал ее теплое дыхание и нежный аромат духов.

Она неожиданно встала. Он попытался сделать то же самое, но у него не получилось. В глазах потемнело, и он свалился на ковер.

Линда сняла с себя туфли и выставила их за дверь.

Холэман вышел из лифта на четвертом этаже и осмотрел коридор. Женские белые туфли на высоких каблуках стояли возле нужного ему номера.

Он подошел к двери и услышал тихую музыку, доносившуюся изнутри. Он постучал. Через несколько секунд раздался щелчок, и дверь приоткрылась.

Линда выглядела усталой. Она оставалась одетой, готовой к выходу.

– Все в порядке?

– В порядке. Можете грузить.

Линда выглянула из номера и забрала свои туфли.

Феннер развалился на кушетке и громко храпел.

– Надолго? – спросил Холэман.

– Достаточно одного глотка, а парень выпил два бокала. До утра не очнется.

– Это хорошо.

– Верни мне квитанции и мой пистолет. У меня есть еще дела на сегодня.

– Не торопись, крошка.

Холэман снял телефонную трубку и попросил соединить его с Нью-Йорком.

В охране ему не смогли объяснить, как в двенадцать ночи найти Джилбоди, но ему дали телефон Люка, телохранителя Чарли. На счастье Холэмана, Джилбоди находился у Люка, они играли в карты, и он подошел к телефону.

– Рад приветствовать вас, босс. Говорит Юл Холэман. Сегодня заканчивается восьмой день, а у меня есть результаты.

Джилбоди прошил пот. Он не верил своим ушам. Он прочел в газетах о гибели двух ротозеев из троих посланных. У него уже не было надежды на удачу.

– Говорите толком, Холэман!

– Мне тяжело одному доставить вам Феннера. У меня есть такое предложение. Вы берете с собой пятьдесят тысяч премии и десять тысяч своих и выезжаете мне навстречу.

– Где вы находитесь?

– Это неважно. Берите курс на запад. От Нью-Йорка по направлению к Колумбусу, штат Огайо. Шоссе номер 777. Главная магистраль. Дорога изумительная. Я еду вам навстречу на том же «шевроле», что мне выдал Люк. К утру мы сможем встретиться в районе Уилинга. Там есть бензоколонка перед въездом в город и кафе. Но только не считайте меня идиотом. Феннера вы не получите, пока я не пересчитаю деньги.

– Постойте, Холэман, но где я возьму такие деньги ночью? Банк откроется в девять утра. До Колумбуса семьсот миль, а то и больше…