– Десять лет назад.

Сегодня я получила письмо от леди Апуорт. Там был набросок – изображение Джареда. Он выглядит совсем как мужчина. Сердце мое сжимается, когда я думаю, что могу не узнать свое собственное дитя, встретившись с ним лицом к лицу, – правда, на это мало шансов. Я ищу его черты вTee, надеясь, что он схож: с ней и в способности любить. Она так щедро проявляет свою любовь… Я должна научить ее защищать свое сердце – она слишком охотно открывает его другим. Боюсь только, что на это остается совсем мало времени.

23 ноября 1809 г. Дневник Анны Селуин, графини Лэнгли.

Айрис с удивлением уставилась на нее, затем перевела взгляд на родителей, потом снова на Тею.

– Но мне уже шестнадцать. Тея кивнула:

– Да.

Гробовое молчание, воцарившееся в комнате, тяжелой глыбой обрушилось на нее, и она обернулась к Дрейку в надежде почерпнуть силы для заключительной схватки.

С нежностью глядя на нее, он сказал:

– Правда освободит нас, Тея. И не важно, как трудно об этом говорить.

Она утвердительно кивнула и снова повернулась к родственникам:

– Когда мама узнала о последнем предательстве Лэнгли, она была раздавлена, опустошена… Я думаю, леди Апуорт скрывала это от нее, пока могла, но дядя Эшби наметил поездку в Англию. Мама собиралась его сопровождать. Она хотела повидать Джареда. Леди Апуорт поняла, что эта поездка обернется катастрофой, и написала маме правду.

Все краски покинули лицо Джареда, только розовый шрам резко выделялся на бледной щеке. Он с возмущением посмотрел на отца; глаза его обвиняли.

– Ты женился на Жаклин, когда моя мать была еще жива!

Лэнгли ничего не ответил, и Джаред вновь обернулся к Tee. Она видела боль в его глазах, и ей отчаянно хотелось утешить брата.

– Мама отменила свою поездку в Англию, опасаясь скандала, который непременно уничтожил бы всех вас, если бы правда вышла наружу. Так продолжалось до тех пор, пока ей в голову не пришла мысль использовать недостойное поведение Лэнгли для шантажа.

– Она собиралась его шантажировать? – спросил Джаред.

– Она собиралась заставить его разрешить ей видеться с тобой.

– Но она так и не приехала. Я никогда не встречался с ней.

Тея прикусила губу.

– Да, ты никогда ее не видел. Она подхватила лихорадку за две недели до отплытия нашего корабля. Хотя она немного оправилась, у нее уже не хватало сил, чтобы предпринять столь утомительное путешествие. В конце концов новый приступ лихорадки убил ее.

Теперь, когда вся правда открылась, Тея почувствовала себя смертельно уставшей. Ей хотелось побыстрее уехать домой, хотелось, чтобы Дрейк сжимал ее в объятиях, пока она не уснет, хотелось почувствовать себя с ним в безопасности. И еще ей хотелось протянуть руку и утешить своего брата, но у нее не было на это права. Ведь они были чужими, совсем незнакомыми людьми.

Лэнгли взглянул на Джареда, смотревшего на него так, словно он, его отец, превратился в самого дьявола. И тут Лэнгли наконец заговорил:

– Пойми, я убедил себя, что твоя мать действительно умерла, в противном случае она вернулась бы ко мне, к тебе. Затем появилась Жаклин. Она носила Айрис, и я не мог допустить, чтобы мой ребенок прожил жизнь с клеймом незаконнорожденного.

Жаклин разразилась бурными рыданиями и выбежала из комнаты.

Айрис, скрестив руки на груди, проговорила:

– Зная маму, полагаю, что она соблазнила тебя и с помощью беременности заманила в ловушку, вынудив жениться на ней. Будучи дочерью сквайра, она, вероятно, решила, что стоит рискнуть ради того, чтобы выйти замуж за графа. – Девушка вздохнула: – Бедная мама…

Внезапно лицо Айрис прояснилось и улыбка, подобная полуденному солнцу, засияла на губах.

– Это означает, что я – бастард. Дрейк, стоявший рядом с Теей, оцепенел.

– Айрис, – с укоризной сказала леди Апуорт, – тебе не следует произносить такие слова.

Девушка извинилась и повернулась к Tee:

– Не знаю, как и отблагодарить тебя. Его светлость никогда не женится на внебрачной дочери графа. Я свободна! – Она восторженно рассмеялась: – Я на самом деле свободна!

Леди Апуорт улыбнулась:

– Да, верно, моя дорогая. Только, боюсь, твоя мать не испытывает того же облегчения, что и ты.

– Так ей и надо! Зная папу, уверена, что он скорее всего рассказал ей о матери Теи, и все же она предпочла выйти за него замуж.

– Ты говорил ей? – спросил Джаред.

Лэнгли взглянул на него и неохотно признал:

– Да. Но она захотела рискнуть. Она тоже считала, что Анна, должно быть, умерла. – Он посмотрел на Айрис: – Твоя мать хотела, чтобы ты носила мое имя.

– Еще бы! – воскликнула девушка.

Тея улыбнулась такой откровенности. Она надеялась, что взаимная симпатия, возникшая еще при первом ее знакомстве с сестрой, перерастет в более глубокие чувства между ними.

– Не будь слишком сурова к своей матери. Она думала, что так будет лучше для тебя.

Айрис кивнула:

– Да, наверное. Мама слишком большое значение придает светскому обществу и его мнению. Полагаю, ты не станешь больше таить свой секрет от света?

Тут заговорил Дрейк – в первый раз с начала разговора:

– Тея очень хорошо умеет хранить секреты. Она хотела ближе узнать вас, а не причинить вам вред.

– Мой муж прав. Ни к чему сообщать правду всему остальному свету.

– А как быть с тем, что вы – моя дочь? – спросил Лэнгли. – Вы собираетесь открыть наше родство?

– Я хочу объявить, из какой я семьи. Не могу отказаться от родственников.

– Я предпочел бы не сообщать в обществе, что мать Айрис и я не состояли по-настоящему в браке, когда она родилась. Для ее же пользы. Но я хочу объявить всем о своей старшей дочери. Это мой долг перед Анной. Мой долг перед вами.

– Трудно будет сохранить один секрет, открыв второй, – бесстрастно произнес Джаред; его поведение и голос свидетельствовали о том, что сегодняшние откровения разверзли пропасть между ним и их с Теей отцом.

– В каждой семье есть свои секреты. Мы вполне можем тщательно хранить наши, – ответила леди Апуорт.

– Тея, что вы на это скажете? – спросил Лэнгли.

– Я не вижу необходимости раскрывать секрет, который в большей степени касается моей сестры, чем меня.

Айрис обвила Тею руками и крепко прижалась к ней:

– Мне всегда хотелось иметь сестру.

Тея позволила отцу обнять ее, хотя и не нашла в себе сил ответить на это проявление отцовской привязанности. Возможно, когда-нибудь, в свое время… Как сказала тетушка, ему придется доказать, что он достоин ее любви.