Какую жестокую шутку сыграла с ними судьба, заставив пройти полный круг!

Конечно, прошедшие годы не пропали зря. У нее прекрасная репутация, она завалена приглашениями читать лекции и участвовать в экспедициях. В профессиональном отношении у нее есть все, но у нее нет настоящего дома, нет мужчины, который обнимал бы ее по ночам, нет детей, которых она любила бы всем сердцем.

А все это у нее могло быть. Было бы, если бы Мэтью поверил в нее восемь лет назад.

«Прошлое не вернешь», — подумала Тейт, снова перекатываясь на спину. Кто знает это лучше, чем археолог? Прошлое можно изучать, анализировать и документировать, но его нельзя изменить. Надо жить настоящим.

Даже хорошо, что Мэтью ее любит. Пусть теперь пострадает, как страдала она. Он упустил свой шанс и другого не получит. История не повторится!

«Но я не буду жестокой, — решила Тейт, — не стану платить ему той же монетой. Я его не люблю и смогу сохранять дистанцию. Мы останемся партнерами, коллегами. Я вполне способна забыть о личном ради общего дела!»

Удовлетворенная принятым решением, очень разумным, очень логичным, Тейт покинула свою каюту и отправилась на палубу, где нашла отца, усердно проверяющего акваланги.

— Бурная была ночь, детка?

— Ты и представить всего не можешь. — Тейт подняла глаза на синее небо, совсем ясное, если не считать парочки пушистых облаков, перевела взгляд на анемометр, показывающий силу и направление ветра. — Ветер сменился на южный.

— Море уже успокаивается. — Рэй отложил проверенный регулятор. — У меня хорошие предчувствия, Тейт. Я проснулся сегодня в прекрасном настроении и полон энергии, правда, твоя мать сказала, что это из-за остаточного электричества в воздухе.

— Ты думаешь об амулете, — тихо сказала Тейт, подавив вздох. — Что в нем так притягивает всех? Вчера вечером Бак распсиховался от страха, что мы найдем его. Мэтью думает только о том, как с его помощью отомстить Ван Дайку. Сам Ван Дайк, богатый, преуспевающий, могущественный, готов на все, лишь бы завладеть им. И ты туда же. — Тейт нетерпеливо смахнула с глаз волосы.

Рэй обнял дочь за плечи.

— Когда я был маленьким, у меня был красивый дом, двор с зеленой лужайкой, друзья и много игрушек. А за забором, прямо за ближайшим холмом, вдоль медлительной, почти неподвижной реки простиралось огромное болото, поросшее густыми кустами и кривыми деревьями. В зарослях водились змеи, и мне запрещали туда ходить.

— Естественно, больше всего на свете ты хотел туда отправиться.

Рэй рассмеялся и поцеловал Тейт в макушку.

— Естественно. Предупреждения, и запреты, и страшные истории о призраках только усиливали притяжение. Мне говорили, что маленькие мальчики уходили на болото и не возвращались, а я стоял у забора, увитого душистой жимолостью, и думал: а что, если?..

— И ты рискнул?

— Однажды я дошел до самого края болота, а потом струсил. Я так и не утолил свое любопытство.

— Тебя могла укусить змея, или ты упал бы с дерева, или заблудился бы. Твоя мама боялась вовсе не призраков. Ты же прекрасно знаешь, что их там не было.

— Не уверен. — Рэй проводил взглядом парящую над их головами чайку. — Было бы очень печально, если бы мы потеряли способность удивляться, если бы отказались верить в чудо, в волшебство, доброе или злое. Можешь сказать, что «Проклятие Анжелики» сменило мое населенное призраками болото. На этот раз я пойду и посмотрю своими глазами.

— И если ты найдешь амулет?..

— Я перестану наконец сожалеть о шаге, который так и не сделал. — Посмеиваясь над собой, Рэй сжал плечо дочери. — Бак, возможно, перестанет думать, что он уж не тот, что прежде, Мэтью перестанет винить себя в смерти отца. А ты… — Рэй повернул Тейт лицом к себе. — А ты, может, снова впустишь волшебство в свою жизнь.

— Нельзя так много ждать от одного колье.

— А вдруг? — Рэй притянул ее к себе и крепко обнял. — Я хочу, чтобы ты была счастлива, Тейт.

— Я счастлива.

— Разве? Восемь лет назад ты кое от чего отказалась, и я боялся, что, может, неправильно вел себя тогда. Но я хотел для тебя самого лучшего.

— Ты всегда и все делаешь правильно. — Тейт чуть отстранилась, чтобы видеть отцовское лицо. — Особенно если это касается меня.

— Я видел, как Мэтью относился к тебе, а ты — к нему, и это меня беспокоило.

— Тебе не о чем было беспокоиться.

— Ты была так молода, — вздохнул Рэй. — И я вижу, как он относится к тебе сейчас.

— Теперь я уже не так молода, — заметила Тейт, — но тебе все еще не о чем беспокоиться.

— Я вижу, как он относится к тебе, — повторил Рэй, всматриваясь в лицо дочери. — Что беспокоит и удивляет меня, я не понимаю, как ты относишься к нему.

— Может, я еще не решила. Может, я не хочу решать. — Тейт мысленно встряхнулась и нацепила на лицо улыбку. — И тебе не следует беспокоиться о том, что я прекрасно контролирую.

— Может, именно это меня и беспокоит.

— Тебе не угодишь. — Поднявшись на цыпочки, Тейт чмокнула отца в щеку. — Ну все, я посмотрю, готов ли Мэтью к погружению. — Она отвернулась, однако что-то остановило ее и заставило оглянуться.

Рэй стоял, положив одну руку на поручни, устремив взгляд вдаль, но Тейт показалось, что он смотрит внутрь себя.

— Папа, я рада, что ты не пошел тогда на болото. Если бы ты решился, то, вероятно, тебе не пришлось бы мечтать сегодня.

— Жизнь всему находит правильное время и место, Тейт.

Правильное время. Одно мгновение может начать или остановить войну, спасти брак или покончить с ним, дать или взять жизнь, думала Тейт, переходя на правый борт… Мэтью стоял на своей яхте, облокотившись о поручни, обнимая ладонями кружку с кофе. Тейт показалось, что ее сердце начало таять.

Ну почему он выглядит таким одиноким? И почему она так реагирует на это?

Мэтью повернул голову, и их взгляды встретились. Тейт ничего не смогла прочитать в его непроницаемых глазах, не увидела ничего, кроме глубокой загадочной синевы.

— Осталась лишь легкая зыбь! — крикнула она, сглотнув комок, подступивший к горлу. — Спускаешься?

— Подождем час-другой, и море совсем успокоится.

— Я хочу спуститься сейчас. Если внизу неспокойно, вернемся.

— Хорошо. Одевайся.

Тейт отвернулась и как слепая побрела в каюту. Ее жизнь была вполне сносной без него, без «Изабеллы», без Анжелики, без проклятого колье. Черт побери их всех!

Нечего решать, нечего контролировать. Несмотря ни на что, она все еще любит Мэта.

Шторм потрудился и на морском дне: взбаламутил песок, засыпал вырытые траншеи, но Мэтью был благодарен за дополнительную работу. Она не приносила ощутимых результатов, зато не оставляла времени на грустные мысли, мучившие его всю ночь.