— Вась, ты не знаешь?

Кролик потрогал лапками браслеты и цепочки и пожал ушами.

— Я точно уже держала все это в руках… — хмурясь, прошептала я.

Сложив украшения обратно в рюкзак, я сняла ботинки и как следует размяла стопы. На самом деле прошла я не так чтобы много, но из-за рюкзака, все еще чуть сырой обуви и бездорожья вымоталась мгновенно.

— Да-а-а… Это вам не проблема натирающих корсетов и тяжелых кринолинов, — не без иронии сказала я Васе. — У нас все куда более прозаично. Раз ни принцев, ни белых коней, ни славы и дворца мне не досталось, то и страдания у меня не… аристократичные. Проза жизни. Ножки болят, никто не пожалеет. Эх, Вася! Как домой хочется!

Налетевший порыв ветра тут же рассеял всю мою грусть, вынудив снова в спешке натягивать ботинки на уставшие ноги.

— Снова? — спросил кроль.

Я не ответила, схватила Васю, сунула в рюкзак и прижала тот к себе.

— Держись, — велела я кролику. — Сейчас опять начнется.

Вася недовольно высунул наружу мордочку и нервно подергал усами.

— Когда уже это прекратится? — спросил он с тоской. — Федька, соберись! Ты должна как-то выбраться. Раз какому-то дракону удалось не стать жертвой этих ветров-переносчиков, то и ты сможешь как-то проконтролировать процесс!

— Как? — в тон ему спросила я. — Как ты себе это представляешь? Я даже не знаю, с чего начать!

— Думай, — велел Вася, — а то нас так и будет носить из мира в мир.

Я фыркнула и недовольно покачала головой. Вот хорошо ему возмущаться и ныть, не ему же решать проблему. Это мне надо как-то разобраться с местной магией.

Меня оторвало от земли и мгновенно унесло прочь от ручья. Оглянувшись назад, я чертыхнулась и едва не заплакала — на траве у воды осталась лежать наполненная фляжка.

— Чтоб вас! Чтоб вас всех! — выкрикнула я. — Не хочу я никуда лететь! — Меня аж затрясло от злости и обиды. — Я не позволю тебе, ветрище, носить меня по мирам сколько тебе вздумается. А ну немедленно неси меня домой! Живо!

Из-за воспоминаний о своей участи попадании в голову лезли мысли только о родном мире. Я живо представила себе родную «Малахитовую шкатулку», дворик перед магазинчиком, машинку тети Оли на парковке и даже тот самый обычный день, который предшествовал всем моим злоключениям. В тот день я еще ничего не знала ни о других мирах, ни о том, что сама я являюсь ведьмой. И, дурочка, весело что-то доказывала тете на этот счет.

— Домой! — грозно повторила я. — Неси меня домой!

* * *

Нас с Васей снова несло, но теперь мотало из стороны в сторону так нещадно, что время от времени я начинала орать благим матом, потому как все остальные слова и выражения закончились. Когда мы пролетали над каким-то городом, я предпочла скрыть себя, рюкзак и Васю невидимостью. Скорее всего, этот мир я больше никогда не увижу, но буду же помнить, как летела по небу вниз головой и орала во всю глотку. Так пусть уж лучше люди думают, что им послышалось, чем наблюдают неизвестную залетную ведьму к небу попой.

Пронеся меня по дюжине миров в самых немыслимых позах, которые никто не увидел, ветер еще немного покружил меня, не давая в этой свистопляске ничего разглядеть, и довольно болезненно шмякнул в какие-то кусты.

Выплевывая листья и радуясь, что меня никто не видел, я выбралась из зарослей, зло отпихивая зацепившиеся за рукав веточки, и огляделась.

— А?! — только и смогла вымолвить я, таращась на парковку, маленькую асфальтированную площадочку, дом, построенный в восьмидесятых, лесенку с чугунными перилами, тяжелые двустворчатые двери, которые порой нельзя было открыть без лома, пинка и пары крепких словечек, и до боли знакомую сдержанную надпись из металлических букв над входом.

— Я… дома? — не веря в происходящее, спросила я и скинула невидимый рюкзак на траву у кустов. — Я дома?

Не веря собственным глазам, я побрела к лестнице и долго щупала перила невидимыми руками.

— Я дома?

Хотелось сейчас же снять с себя невидимость и рвануть в магазин, чтобы увидеть тетю Олю. Ее машина маячила на стоянке, а значит, и она сама сейчас была на работе.

— Я дома?

— Федь, — позвал меня сзади Вася. — Ты… ты успокойся, где бы ты там ни была.

Его голос меня отрезвил, и мозг, отключившийся от наплыва эмоций, вновь заработал, анализируя ситуацию.

Да, я дома. И, судя по тому, что мимо едут машины, а по дорожкам вдоль домов ходят люди, это именно мой родной мир, а не какой-то похожий. Но… Но я не знаю ни сколько прошло с моего исчезновения, ни как все это время жила тетя Оля и остальные родственники.

— И как это выяснить? — спросила я себя, вышагивая по асфальтовому пятачку перед лесенкой.

Я не смогу просто осторожно пробраться в магазин, воспользовавшись своей невидимостью, — дверь слишком тугая, чтобы открыть и закрыть ее быстро, а у входа висит колокольчик.

— И как быть?

Еще немного походив, я забрала свой рюкзак и углубилась во дворы, выискивая укромное местечко в зарослях сирени. Потеснив там дворовых кошек, я сняла невидимость и принялась за изменение своей внешности. Я так хотела увидеть тетю, что ни на секунду не сомневалась в успехе. Чтобы родственница точно меня не признала, я кардинально изменила свою внешность, превратившись в женщину средних лет в темной одежде. Я добавила себе длинный нос с бородавкой, кустистые брови и долго тренировала взгляд в отражении маленького грязноватого окошка подвального помещения одного из домов. И лишь после этого выбралась из сирени и отправилась в родной и знакомый до мельчайших деталей магазин.

«Шкатулка» встретила меня запахом книжной пыли и ароматических свечей. За высоким прилавком восседала такая любимая и такая родная тетя, которой хотелось броситься на шею. Она не выглядела опечаленной, вежливо мне улыбнулась и предложила свою помощь. Растерявшись, я попросила показать мне хрустальные шары.

— Федя, принеси, пожалуйста, остальные шары из кладовки, — попросила тетя Оля, когда я, чтобы выгадать время, отвергла все предложенные варианты. Краем глаза я все время косила на бумаги перед тетей и на экран ее ноутбука, надеясь рассмотреть дату.

«Федя? — удивленно подумала я. — Это она по привычке?»

И тут из кладовки показалась я с деревянной коробкой, в которой мы выносили товары из хранилища. Я едва не захрипела от ужаса, но собралась и заставила себя сдержаться. Васю вместе с рюкзаком я оставила снаружи, прикрыв их невидимостью, и сейчас мне ужасно не хватало пушистика, в которого можно было вцепиться и получить в ответ успокаивающее поглаживание лапкой.

Мамочки! Это я? Я? Я?! Как это? Как?!

Дрожащими руками я трогала шары, пытаясь скрыть собственное волнение и недоумение. В какой-то миг тетя с подозрением на меня покосилась, а другая Федя вообще спряталась в подсобке.