Подполковник улыбнулся:

— Удобно! Кстати, видел сегодня вашу могилу. Мудрые люди говорят, что если человека похоронили по ошибке, то он проживет очень долго.

— В моем случае это вряд ли!

— Ну почему же? Не поверишь, капитан, надеюсь, не имеешь ничего против обращения на «ты»?

— Не имею!

— Так вот, не поверишь, капитан, но однажды я оказался в схожей с твоей ситуации. Нет, я не попадал в плен, не соглашался работать на боевиков, дабы вырваться из их лап. Мне пришлось вести войну с другими подонками.

Галина, явно смущаясь, спросила:

— Где вам удобнее будет говорить? На кухне или в комнате?

Тимохин посмотрел на женщину:

— Кофе угостите?

— Конечно!

— Тогда лучше на кухне.

— Проходите, пожалуйста.

Тимохин прошел на кухню, сел за стол, положив перед собой пачку сигарет и зажигалку. Напротив устроился Макаров, также достав свои сигареты.

Офицеры закурили, пока Галина готовила кофе. Тимохин по достоинству оценил напиток:

— Прекрасный кофе! Спасибо!

Галина спросила:

— Мне можно остаться в квартире или выйти?

Тимохин ответил:

— Ну зачем же выходить? На улице сейчас темно, бродят какие-то мутные личности. Посмотрите телевизор в комнате.

— Ясно! Оставляю вас!

Вологодина удалилась.

Тимохин сказал:

— Хорошая женщина! Тебе повезло, капитан. Она чем-то на мою жену похожа. Но ладно, давай к делу. Я буду задавать вопросы, ты отвечать на них. Чем полнее будут ответы, тем лучше. Если необходимо уточнение, не стесняйся, переспрашивай. Договорились?

— Так точно!

Командир боевой группы «Орион» секретной спецслужбы по борьбе с терроризмом спросил:

— Где ваша с Моллаевым основная конспиративная квартира?

— Улица Мартовская, дом 46.

— Моллаев сейчас там?

— Да! По крайней мере, должен быть. Ему категорически запрещено выходить из дома.

— Почему разрешено тебе?

— Особая договоренность с Черепом!

— Ясно! Где запасная «берлога»?

— В промышленном микрорайоне, Добровольского, 49 «а».

— Извини!

Тимохин достал из кармана сотовый телефон, нажал клавишу вызова, не набирая номера, спросил, когда ему ответили:

— Где находишься?.. Понятно. Адрес: Мартовская, 46. Установить контроль над Моллаевым. Полный, Миша, контроль.

Отключив телефон, Тимохин взглянул на Макарова:

— Ну а теперь, капитан, давай-ка быстренько, но подробно расскажи о своих злоключениях, включая ликвидацию офицеров полка, супруги и местного мэра.

— Насчет супруги — я не убивал ее!

— Тогда все остальное!

Тимохин, внимательно выслушав Макарова, спросил:

— Значит, Череп специально охотился за тобой. Организовал целую акцию, в ходе которой потерял немало своих боевиков, только чтобы заполучить тебя! И конечно, не для того, чтобы показать сцены измены жены и навести тебя на Коршуна. Он сыграл на твоих чувствах, убрав в Новоильинске ставших опасными или ненадежными подельников. Ты сыграл на его интересе. Супругу Вахид убрал наверняка по приказу Гурадзе как ненужного свидетеля. После чего Череп оставляет тебя здесь, а сам силами объединенного отряда проводит серию террористических актов. Надеюсь, ты слышал о них.

Макаров утвердительно кивнул:

— Слышал. С утра в новостях об этом только и говорят.

— В каких целях Гурадзе провел эти акции?

— Они с Семеновым говорили что-то о необходимости дестабилизации обстановки на Кавказе.

— Кстати, как себя чувствует бывший полковник?

— По-моему, у него сорвало крышу и он внушил себе, что ведет борьбу за правое дело. Семенов напрочь не воспринимает ту власть, что правит сегодня в России. Бредит идеей восстановления Союза и советской власти. В чем его поддерживает Гурадзе.

— Ты служил вместе с Гурадзе в ДШБ. Из его личного дела следует, что он был неплохим командиром, это так?

— Да! В Части его уважали. И офицеры, и солдаты.

— Когда в Кандар подошел отряд Чавадзе?

— Вечером, десятого числа.

— Ты не в курсе, где он перешел границу и каким маршрутом добирался до Кандарского ущелья?

— Нет! Мне известно лишь место, откуда его отряд вошел в Кандар.

Тимохин достал из кармана легкой куртки свернутую карту.

— Покажи это место!

Макаров сориентировался быстро, но так как карта была довольно мелкая, указал на восточную оконечность селения Кандар:

— Вот здесь, примерно, на этой карте точнее указать невозможно! По тропе с перевала. Вообще, тот участок ущелья, где спрятался Кандар, имеет три, максимум четыре места, где можно войти в него. И соответственно, выйти. По карте указать их местонахождение сложно. Кроме, пожалуй, выхода к Кунгасу. Он проходит по ущелью до завала, затем двойной переход через перевал и выход на сохранившуюся дорогу. Этим путем меня выводили в Кунгас, откуда, снабдив машиной и документами, отправили сюда, в Новоильинск.

— Ладно! К ущелью мы еще вернемся. Сейчас я хотел бы узнать, почему ты, имея возможность, отомстив Коршуну и Бериллову за поруганную честь, не попытался скрыться? Причина в дочери и матери? Но ты мог сбросить о них информацию в ФСБ, и Гурадзе не решился бы их тронуть. Почему не сбежал, а стал искать контакт со спецслужбами, понимая, ЧЕМ могла закончится встреча с ними, если бы ты вышел не на тех людей?

— Во-первых, я офицер спецназа и бегать от опасности, тем более от ответственности за содеянное, не приучен. Во-вторых, сейчас я единственный человек из наших, если меня таковым считают, конечно, который внедрен в банду Черепа не хитрыми ходами спецслужб, а по решению самого Гурадзе. Череп заинтересован в том, чтобы я сделал что-то, что пока мне неизвестно. Он знает, что не смог завербовать меня и что я не буду работать на него. Но похоже, длительное сотрудничество со мной ему и не нужно. Лишь выполнение задачи, о которой я пока не знаю. А то, что я выполню приказ, он уверен, потому как знает, что без этого я не вытащу из плена двух своих подчиненных, также захваченных у Гули-Чу.

Тимохин переспросил:

— У Черепа двое наших солдат?

— Да! И Гурадзе обещал отпустить их при условии моей работы на него, подразумевая какую-то акцию, о которой, как уже говорил, я ничего не знаю! Понятно, что по возвращении в Кандар и меня, и солдат уберут. Но не Гурадзе. Тот не станет нарушать данного слова. Для этого есть тот же Чавадзе. Но Череп рассчитывает как раз на то, что мне известно, — Гурадзе всегда держал данное им слово.