— С тех пор как был обнаружен последний труп, у меня появились подозрения. Многие следы можно смыть в реке, но, к счастью, не все. На этот раз я проследила за нашим охотником.

— Ты наблюдала за тем, как он убивал эту женщину?

Натанель недоверчиво смотрел на вожака. В тот же миг авторитет Пирошки настиг его, словно удар в живот, но ему показалось, что в ее глазах промелькнуло волнение. То, что она видела, нисколько ее не испугало.

Пирошка снова сосредоточилась на стае, не решавшейся пошевелиться.

— Хаген, может быть, ты выйдешь добровольно? — спросила она с обманчивым спокойствием в голосе.

Но ничего не произошло, и рот ее искривился в суровой улыбке. Стая беззвучно расступилась. Вокруг молодого человека образовалась пустота. Даже Натанель, который только-только оправился от потрясения, тоже отступил. На расстояние, с которого мог наблюдать за внезапно начавшимся трибуналом.

Хаген отказался от того, чтобы оглянуться через плечо в поисках поддержки тех, к числу которых он только что принадлежал. С его губ не сорвалось ни единого слова. Он медленно опустился на колени, словно признавая приговор Пирошки, но при этом смотрел на подходившую женщину сквозь черные пряди, упавшие на лицо, холодным и оценивающим взглядом. Его худощавое тело, еще не набравшее полную силу, вздрагивало.

— Итак, ты не отрицаешь? — спросила Пирошка.

Натанелю показалось, что вожак радуется возможности как можно скорее покончить с этим делом, прежде чем будут заданы новые вопросы, которые заставят ее открыться в невыгодном свете.

Когда Хаген упрямо промолчал, она кивнула.

— Значит, ты принимаешь приговор. Мы приведем его в исполнение — здесь и сейчас.

Выжидая, Пирошка смотрела на Хагена, и тень уже плясала под ее светлой кожей. Она готова была ударить в любой момент.

Внезапно тишину прорезал крик:

— Подожди! Ты же не можешь просто взять и убить Хагена, прежде чем он признал свою вину.

Голос Конвиниуса дрожал от отчаяния, когда он вышел из толпы. Было похоже, что он хочет подойти к своему другу, может быть, даже встать рядом с ним. Но он только остановился, совершенно огорошенный происшедшим, не будучи в состоянии осознать все это.

— Хаген никогда бы не сделал этого! Может быть, ты ошиблась.

Пирошке не понадобилось много времени, чтобы найти ответ:

— Нет.

И она вызвала своего волка. Тень завибрировала в сумеречном свете и приблизилась к Хагену, который стоял на коленях с покорно опущенной головой, словно жаждал смерти. Однако прежде чем волк Пирошки успел вонзить клыки в шею Хагена, на него самого напали и швырнули на пол.

Натанель стоял словно завороженный, не в состоянии осознать, что только что сделал Конвиниус: он послал своего волка, чтобы тот остановил Пирошку. Однако этого не может быть! У кого, интересно, мальчик научился этому? В то время как все его внимание было направлено на дрожащего от напряжения Конвиниуса, у ног которого сражающиеся волки сплелись в клубок, Хаген подскочил к Пирошке. Удивленной женщине не удалось даже поднять руки, чтобы защититься. Она растянулась во весь рост, и тут же Хаген схватил ее за голову и с нечеловеческой силой ударил об асфальт. До Натанеля донеслось два глухих удара, третий сопровождался хрустом ломающихся костей черепа. И в это мгновение стаю пронзила уверенность в том, что их вожак мертв. Хаос, воцарившийся в тот же миг, Натанель воспринимал словно в тумане. Он успел заметить, как его пальцы вцепились в футболку Хагена, и он попытался приподнять молодого человека, чтобы нанести ему удар в лицо. А потом все смешалось — эффект пустоты, в которую готов был рухнуть демон, оставшийся без вожака. Последний жалобный вой волка Пирошки, когда тот прощался со своей хранительницей, едва не разорвал ему сердце.

Когда он снова пришел в себя, то увидел на полу корчащегося от последствий вынужденно проведенного ритуала Хагена. Рядом с ним стоял на страже Конвиниус. Никто из членов стаи не осмелился бросить Конвиниусу вызов. Уважение к нему было чересчур велико.

— Мы никогда не будем говорить о случившемся, — хриплым голосом произнес Хаген, и почти вся стая согласно кивнула. — Пирошка мертва, а значит, больше трупов на нашей территории не будет. Мы останемся здесь, в тени.

Натанель хотел заговорить, но его захватило единение стаи, принявшей нового вожака. Как мог одиночка что-то возразить? Он бросил последний взгляд на труп Пирошки, под головой которой все шире и шире растекалась темная лужа. Натанель опустился на колени, чтобы закрыть ей глаза, и в нем поднялась уверенность, что ими руководит сильнейший. Завоевал ли он это место хитростью — таким вопросом он не задавался.

И только один из них не забыл задать этот вопрос Хагену — Конвиниус. Когда стая, утомленная ужасами последних нескольких часов, разбрелась, он подошел к своему необычайно спокойному другу. От Натанеля, наблюдавшего за этой сценой с некоторого расстояния, не укрылось хмурое лицо Конвиниуса. Этот мальчик полагал, что поступил правильно, придя на помощь невиновному другу, и теперь хотел это услышать.

— Пирошка ошибалась, ведь так?

Хаген не колеблясь ответил на его взгляд.

— Если хочешь встать во главе стаи, надо быть сильнее других. Нужно усилить своего волка, предложить ему что-то, — спокойно ответил он, пытаясь в доказательство дружбы положить Конвиниусу руку на плечо, но тот отпрянул.

— Это не ответ на мой вопрос, — продолжал настаивать он.

Конвиниус заставил себя ответить на взгляд Хагена, однако по дрожанию его губ было ясно, что он очень хорошо понял ответ.

— Конвиниус… — начал Хаген, но друг уже отвернулся от него.

Он уходил, и Натанель каждой жилкой чувствовал, как Хаген зовет его — отчаянно и зло. Ответа он не получил.

Воспоминания медленно сливались в серое покрывало, пока оно не разорвалось перед внутренним взором Давида. Он снова очутился на чердаке, лицом к лицу с Натанелем. Веки пожилого мужчины были закрыты, словно он спал, однако Давид чувствовал, что тот просто дает ему время переварить увиденное. Давид чувствовал себя так, словно кто-то его разобрал, а потом неправильно собрал снова. Чувство времени тоже не хотело настраиваться. Он не мог сказать, сколько длилась эта экскурсия в прошлое. Он даже не знал, сколько времени просидел на корточках перед Натанелем, глядя в его лицо.

Давид с удивлением обнаружил, что обеими руками крепко держит Натанеля за плечи, словно боясь потерять равновесие. Ему потребовалось некоторое усилие, чтобы разжать пальцы, которые словно застыли. Потом Давид отошел на несколько шагов. Проведя руками по лицу, он заметил, что кожа у него неожиданно холодная, а губы пересохли. Когда он снова поднял взгляд, Натанель уже открыл глаза и теперь задумчиво смотрел на него.

— Вы должны были убить Хагена, — произнес Давид на удивление бесцветным голосом, словно часть него еще не вернулась из прошлого. При этом он никак не мог осознать, свидетелем чего стал. — Хаген добился своего места обманом. Без помощи Конвиниуса он никогда бы не справился с Пирошкой. Эта чертова стая допустила, что ее возглавляет кровожадный лжец!